– Держите его! – заорал он, мужика вжали в снег, Рома с силой надавил ему на висок, и ключ вошел, не давая зубам прокусить язык.
– Давайте на спину! – громко начал командовать подошедший амбал из охраны.
– На какую спину, язык проглотит, одурел? – Армен поднял на него горящие глаза, и амбал отступил назад.
Припадок кончился. Друзья сели рядом, утирая пот с мокрых лбов.
Толпа медленно обступила их, оставив небольшой пятачок. Со всех сторон уставились объективы мобильников, и, глядя на снимающих снизу вверх, Роме показалось, что вместо голов у них телефоны.
– Скорую вызвали? – заорал Армен, стараясь ни на кого не смотреть.
Откликнулась только маленькая девушка в толстых очках.
– Запускают! – раздался крик со стороны клуба. В считанные минуты они остались во дворе одни. Надо было дождаться скорой. Рома и Армен, давно бросившие курить, стрельнули по сигарете у девочки.
– А зачем вы засовывали ему ключи в рот? – спросила она.
– Там металл. – грубо пошутил Рома. – У него никелиевое голодание.
Она посмотрела на них круглыми глазами, почти готовая поверить.
– Чтобы он не язык себе не прокусил, – сказал Армен, посмотрев на Рому, нахмурив брови, – Человек при этом очень быстро умирает от кровопотери. Плененные самураи, кстати, в Японии, не имея доступа к оружию, откусывали себе язык. Верный способ самоубийства.
Лежащий замычал. Из пивнушки рядом выдвинулась шумная компания, слышался женский смех, неприятный, с повизгиванием и мужской высокий хохот, как у гиены.
– Смотри, нажрался и отдыхает, ха! – долговязый, с большими руками юноша, подойдя, наклонился над лежащим, – Чмо! Хо-ро-шо ему, наверное, отдыхает. Загорает – вон как пузо оголил. А вы чо, друзья его? – повернулся он к Армену и Роме.
Будто пелена упала.
Казалось, все вокруг исчезло, исчезли они сами, а на их месте осталось только животное желание бить, бить, рвать на части, оторвать этой нахальной суке уши и скормить дружкам, подержишь, Ром, пока я приложу его правым, конечно, легко, держи, а теперь ты – подачу с ноги не хотел?, гнида, где вас только растили, где выращивают таких скотов? Это пронеслось в голове у Армена в голове за мгновение, но веселых было больше, а потому он только тихо сказал: «Иди, куда шел, тут человеку плохо».
Бомжа отпустило, и он захрапел. Через полчаса приехала скорая, из которой высыпали санитары – два плотных, усатых мужчины за сорок и коренастая, с круглыми щеками женщина, похожая на эстрадную певицу без макияжа. Всем знаком этот тип властных женщин, елизаветинской стати, с худыми, молчаливыми мужьями, и короткими, но наманикюренными пальцами. Не глядя на ребят, она сказала в сторону: «Тут все понятно».
