ВТОРОЙ КОМИССАР. Если позволите, ваша честь, по правде говоря, это произошло не сразу… тут недостает еще одного моего вмешательства.
СУМАСШЕДШИЙ. Да, да, вы правы… Прежде, чем все произошло, вы, комиссар, выходили, потом вернулись и после искусно выдержанной паузы сказали… ну, давайте, комиссар, исполните нам этот пассаж… давайте вашу реплику… и не забывайте, что анархист — это я…
ВТОРОЙ КОМИССАР. Несомненно. «Мне звонили сейчас из Рима… Есть прекрасная новость для тебя: твой приятель, пардон, товарищ, танцор признался… признался, что это он подложил бомбу в Миланский банк».
СУМАСШЕДШИЙ. А железнодорожник как отнесся к этому?
ВТОРОЙ КОМИССАР. Очень болезненно. Весь побледнел… попросил сигарету… закурил…
СУМАСШЕДШИЙ. И выбросился из окна?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Нет, не сразу…
СУМАСШЕДШИЙ. В первоначальной версии вы сказали: «сразу», не так ли?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Да, так.
СУМАСШЕДШИЙ. К тому же в интервью с журналистами и на телевидении вы заявили, что анархист прежде, чем совершить этот трагический поступок, уже был не в себе… «заклинился». Так вы сказали?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Да, я именно так и сказал — заклинился.
СУМАСШЕДШИЙ. Ну, а дальше, что вы еще сказали?
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Сказал, что его алиби, уже второе по счету согласно которому он провел все время, играя в карты в остерии, рухнуло, и на него уже бесполезно было опираться.
СУМАСШЕДШИЙ. Из чего следовало, что анархиста можно весьма основательно подозревать и в преступлении в Миланском банке, не только в поезде. И вы добавили, в довершение, что самоубийство анархиста — это «очевидный акт самообвинения».
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Да, именно так я и выразился.
СУМАСШЕДШИЙ. Вы, комиссар, когда анархист был жив, кричали, что он преступник, негодяй! А спустя несколько недель, вы, синьор начальник полиции, заявили — вот документ — что «естественно», повторяю — «естественно» никаких конкретных подозрений на несчастного стрелочника у вас не имелось. Верно? Значит, его вина не была доказана, и вы, комиссар, даже как-то обронили: «Этот анархист был славным парнем».
НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Что ж, согласен… Ошиблись…
СУМАСШЕДШИЙ. О чем разговор… Все могут ошибаться. Но вы, извините, ошиблись довольно грубо, уж позвольте вам это сказать. Сначала без всяких оснований задерживаете свободного гражданина, затем злоупотребляете своей властью и держите его под арестом дольше положенного законом срока, далее вы травмируете психику этого несчастного стрелочника, заявляя ему, что у вас имеются доказательства, что именно он основной террорист на железной дороге, потом умышленно вызываете у него стресс, угрожая потерей работы, сообщаете, что его алиби
