— Ты всем рассказываешь про зомби? — спросил меня врач.
— Нет, конечно, — фыркнула я. — Я же не сумасшедшая. Это попы в церкви могут спокойно говорить, что черти и бесы повсюду шныряют. Их в дурку не упекут, потому что Конституция религию защищает. А вот я, чтобы про зомби рассказывать, должна сначала культ соответствующий организовать и зарегистрировать его, а потом уже трепаться о том, что кругом зомби и весь мир в опасности.
Эскулап рассмеялся и задал странный для российской медицины вопрос:
— Слушай, Ника, а кто, по-твоему, Бог?
— Человек, который может то, чего другие не могут, — ответила я. — Непонятно, почему он до сих пор не утопил в Москве-реке всех нехороших дядек и не сжег всех зомбиков планеты в Митинском крематории.
— Ты сильно боишься их? — поинтересовался у меня непутевый коллега старика Гиппократа.
— Очень, — призналась я и пустила слезу.
— Доктор, ее можно вылечить? — мать обняла меня и с надеждой посмотрела на врача.
— Вполне! — легкомысленно обнадежил маму этот шарлатан. — Главное, чтобы девочка находилась под наблюдением школьного медика.
— Но он же не психиатр! — заподозрила неладное мама.
— Да он, скорее всего, даже и не врач-то толком, — сдал с потрохами всех школьных медиков страны любитель паленого коньяка и вымогатель незаслуженных взяток. — Сами знаете, кто в школу идет работать. Явно не соискатели нобилевских наград. Но пригляд — дело нужное. Это завсегда пригодится.
— А что будет, если про фобию Ники узнают в школе? — забеспокоилась мама.
— Никто ничего не узнает, гарантирую, — заверил нас медикус. — Есть такое понятие, как врачебная тайна.
3
Этот спившийся халтурщик, которому я не доверила бы лечить даже насморк, врал нам не просто как сивый мерин, а как сивый мерин, проработавший лет десять в селе баптистских начетчиков подо Львовом.
Запомните, сестрицы: нет такого понятия, как врачебная тайна!
Сию нехитрую истину я испытала на собственной тонкочувствительной шкурке уже через неделю после нашего с мамой визита к детскому врачу.
Я сидела тихо за партой в классе, чьи были стены увешаны портретами известных русских писателей и поэтов, и, никого не трогая, ждала начала урока литературы.
И тут ко мне подошло трое придурков-одноклассников, которые стали гнобить меня и называть «больной на голову» и «дурой, верящей в зомби».
— Ничего я не больная! — обиделась я. — А зомби существуют!
Придурки расхохотались надо мной и стали корчить мне рожи и изображать оживших покойников.
