Итак, ничто меня не интересовало. Именно поэтому я не стал задерживаться ни для того, чтобы спрятать трупы, ни для того, чтобы наделать других глупостей, это в кино убийца заметает следы настолько тщательно, что разоблачают его лишь по неизбежной оплошности. Нет, ни хрена меня полиция не пугала. Больше того, мне нравилось думать, что никто не усомнится в том, кто заварил всю эту кашу.
Зато Грис принесла в машину нож и кочергу.
— Пусть слегка потрудятся, — сказала она со смехом. — Пусть пошевелят мозгами, прежде чем принять окончательное решение.
— Для этих свиней, наверное, дело окажется слишком сложным, — поддержал я шутливый тон.
Мы тронулись спокойно, с нормальной скоростью, по направлению к моему дому.
Пекло ужасно, но мы предпочли ехать с открытыми окнами и кондиционером, включенным против правил на полную мощность. Нас не беспокоило то, что в барах, кафе и на тротуарах, как обычно, были люди. Народу в первый, а может быть, и в последний раз представилась возможность лицезреть нас вместе. Мы никогда нигде не показывались парочкой и знали, знали без сомнений: никакие сплетни о нас в городке не ходили. Нам доставлял особое наслаждение тот факт, что мы держали мир в неведении.
Посему я с удовольствием катил мимо «Кларка», мимо «Ла-Биелы», мимо «Нино» и прочих увеселительных заведений. Грисельда Антонутти с Альфредо Ромеро в машине последнего на глазах у почтенной публики. Пусть говорит, пусть распускает язык, пусть злословит.
Я остановился у подъезда, попросил Грисельду подождать меня в машине и пошел к себе. Расскажу вам кое-что о доме, потому что он моя гордость. Это старый домище, из тех, которые до сих пор называют «сардельками». Я купил его несколько лет тому назад по дешевке у шведов Лундгренов, когда их родители и почти все дети умерли, а последняя родственница, одинокая Мария Луисита, решила обосноваться в Кордове. Тяжелые времена, когда здесь кишмя кишели военные и партизаны, игравшие в войну, прошли. Сейчас многие норовят перекроить историю, а для меня все сошло не так плохо. В те годы я развелся с Кристиной, второй женой, и переехал жить в провинцию Мисьонес. Мне хотелось убраться подальше от бардака, творившегося в стране, и Посадас оказался достаточно спокойным городком, где вполне можно было преуспеть. Там я прожил семь лет, занимаясь торговлей недвижимостью. А когда Антонио с Грисельдой и девочками, тогда еще маленькими, заехал ко мне, направляясь к водопадам, и предложил стать компаньоном, я согласился. В Посадасе и по сей день имеется отделение нашей фирмы.
