А в августе всё это кончилось. Сразу, в одну неделю. Сначала уехала в Пермь Анюта. Она подала заявление на какие-то курсы, чтобы стать корабельным радистом и плавать по рекам и морям.
— Крику дома было! «Десятый класс не кончила, куда-то срываешься!» А я всё равно… На аттестат я в вечерней школе сдам.
— А я как? — шёпотом спросил Славка.
— Ну, Комарик… Ты чего? Я тебе писать буду… Ты в том году сам станешь рулевым!
Через несколько дней после Анюткиного отъезда закрыли спортивную базу. То есть не совсем закрыли, а соединили с большим заводским яхт-клубом, но клуб этот находился в двадцати километрах, на другом озере. Славка понимал, что в такую даль он ездить не сможет.
Бородатый Виктор Семёнович грустно объяснил Славке, что в парке решено строить красивую набережную, а их дощатый домик и пирсы снести, потому что они портят пейзаж.
— Кому она нужна, эта набережная!
— Нас с тобой, Славка, не спросили. Ничего не поделаешь, это форс-мажор.
— Что?
— Иначе говоря, действие непреодолимой силы. Есть такое морское понятие. Это когда стихия сильнее и люди уже ничего не могут сделать.
— Но здесь же не стихия!
— Всё равно форс-мажор, Славка. Обстоятельства сильнее нас.
«А кто теперь будет ходить на «Трэмпе»»? — хотел спросить Славка, но не смог. Он стиснул зубы, вытащил из кладовой два флага и поднял их на сигнальной мачте.
Один флаг был сине-белый, в шахматную клетку. Он означал букву «N» и назывался «Новэмбэр». Второй состоял из пяти полос: по краям синие, потом белые, а посередине красная. Он соответствовал букве «C» и носил имя «Чарли». Когда их поднимают вместе, получается сигнал NC. Это значит, что люди израсходовали силы и, если не будет помощи, корабль пойдёт ко дну.
Виктор Семёнович увидел флаги и взъерошил большой ладонью Славкины волосы.
— Не поможет это нам, мой капитан. Да и бедствия особого нет.
Только у нас двоих неприятность: ты без плаваний останешься, а я из начальства пойду в рядовые тренеры…
Славка и сам понимал, что ничего уже не поможет. И флаги поднял просто так. В знак протеста, что ли…
— Ладно, переживём как-нибудь, — утешил его Виктор Семёнович.
Но переживать было трудно. Славка горевал. И как раз в один из этих дней, мама сказала:
— Если уж так получилось, не переехать ли нам в Усть-Каменск? — Зачем? — Большой город… Театры, музеи. Окончишь школу — под боком институты.
Нужны были Славке эти институты, как в днище дырка. А никакой мореходки в сухопутном Усть-Каменске, конечно, нет.
