— Ну, я понимаю, не до хорошего, Эдди, но причесаться было вполне в ваших силах, — язвлю я и отворачиваюсь от них.
Уже на втором часу начинает болеть спина. Я никак не могу найти удобное положение, вожусь и ерзаю. Но ни Леклер, ни Келлерер не говорят ни слова. После четырех часов полета я понимаю, что они молчат потому что доподлинно знают почему я не могу устроиться поудобнее. Они знают о пресловутом стеклянном столике! Настроение проваливается в глубокий минус.
Я зову стюардессу, прошу у нее снотворное и пересадить меня. Вот тогда, под действием препаратов и в отсутствие неусыпного надзора агентов Бюро, я засыпаю. Чтобы проснуться уже в Риме, голодной и несчастной. Оттуда мы, разумеется, не поев, направляемся на Сицилию. Я уже готова влезть на стенку, у меня болит живот, и голова, и спина. И я готова взорваться как большой ноющий шар… Но потом я открываю шторку окна самолета, и вижу внизу море… Все. Проблемы забыты.
Я действительно выросла в Миссисипи, на побережье, в маленьком городке, где море было еще одним богом. Город существовал за счет туризма, и большая часть жителей имела доход исключительно благодаря прибрежному расположению. Таких семей, как моя, можно было по пальцам одной руки пересчитать. Мой отец был военным, дома проводил мало времени, и как только мне исполнилось пятнадцать, мама не выдержала и поехала за ним, прихватив и меня. Скандал, разумеется, был. И конечно, проигравшей в данном споре стороной оказалась я. И началась полоса путешествий, благодаря которой к восемнадцати годам я оказалась в Сиднее, где и встретилась с Шоном Картером. Так что, технически мне ВВС испортили мне жизнь уже дважды. А все я к тому, что с тех пор как мне исполнилось пятнадцать, я море порой месяцами не видела. И Сицилия оказалась вдруг… подарком?
А затем меня кормят. Это кажется просто невероятным. Я счастлива. Эддисон с недоумением и раздражением смотрит, как я уплетаю за обе щеки все что под руку попадается. Они с Леклером оба куда как сдержаннее относятся к пище. Берегут фигуры? Мне беречь нечего, когда я не ем, становлюсь похожей на сушеную воблу с выпирающими костями грудины. Смотрится жутко.
Мне не так уж сильно хочется спать. Напротив, я предпочла бы погрузить спину в песок, порами чувствую, что это снимет мою боль. Я бы сейчас легла на солнце, нацепила очки и выпала из реальности на несколько дней. При условии, что рядом будет еда, конечно. Но, ситуацию-то прояснить надо!
