— Вооот даже как, — расхохотался Картер и рывком притянул меня за волосы к себе. — И что же ты думаешь, что перегнешь меня своей мягкостью и добротой? Очнись, в тебе нет ни того, ни другого. Ты не добрая и не чудесная. Ты всего лишь помнишь каждый раз, когда тебя дернули за косичку, и не повторяешь ошибок в надежде, что второй раз не обидят. Уверяю, Конелл, обидят. Иначе не бывает! Невозможно избежать обид. Дело в другом — в том, как ты их воспринимаешь. А для тебя каждый косой взгляд — катастрофа мирового масштаба. Открой глаза, проконтролировать все на свете нереально! Даже пытаться ненормально, противоестественно. Если ты не будешь беречь собственные нервы, никто кроме этим заниматься не станет! Так что дело не во мне. Я не сломлен, не обижен и не раздавлен. Меня не от чего спасать, Джоанна. Во мне нечего искать, все просто. Ты же вдоль и поперек меня изучить успела! Сколько лет мы живем вместе? Да, кстати, сколько? Три? Четыре? Ну и сколько еще нужно, чтобы понять, что открывать во мне нечего? Хочешь, чтобы я помог тебе в поисках правды? Так вот она: я люблю компьютеры и не люблю людей. Вот я. Здесь. Я такой. Во мне НЕТ противоречий. Не нравится — проваливай.
— Не уверяй меня, что у тебя нет эмоций. Очень даже есть!
— Конечно есть, но они просты и логичны.
— Логичны? Это по какой такой логике ты уже полчаса на меня орешь? Ни хрена подобного, Картер, ты просто злишься, что увидел вместе пани и Алекса.
Он устало потер ладонью лицо.
— Тебя еще не тошнит? — Я вопросительно подняла брови. — От пани. Меня от этой темы уже тошнит!
— Поверь, аж наизнанку выворачивает. Но если нет, за что ты злишься? Не может быть это банальный телефонный звонок! Тем более, что Алекс твой друг. Хуже от его внимания тебе никак не будет! И мне тоже. Да, у меня сдали нервы, и я сняла трубку. Я не пуленепробиваемая, как ты. У меня эмоции есть. И мне было тяжело.
— Ей. Ей было тяжело! — вдруг заорал он и пинком опрокинул кресло. Я перепугалась. — Тяжело сидеть в камере и не знать что можно сделать. А знаешь что еще тяжело? Объясняться какого хрена моя «подружка» звонит в истерике на другой континент и умоляет приехать, если и так все уже благополучно разрешилось!
— Если бы ты хотя бы в известность…
— Пришла бы и спросила, раз уж ты так переживала! — заорал он снова. Я вздрогнула. Ну не могла я стойко переносить его тявканье!
— Ты бы выгнал меня! — резонно заметила я.
— Конечно выгнал бы! И, кстати, именно этим сейчас и займусь. Убирайся! Забирай свои вещи и проваливай.
