— Отойди от него, дура! — Жена Йохана высунула острое лицо из окна своего дома.
Герта обошла стол и приблизилась к распростертому незнакомцу. Она не взглянула на Грету в окне, но, судя по тому, как сердито захлопнулась ставня, ее голос долетел до жены кузнеца.
— Я пока еще знахарка, — сказала Герта и обратилась к Эрике.
— Принеси мне пакетики из ящика с черной меткой.
Эрика летела, словно за ней гнались. А внутри у нее холодной ледышкой застыл страх. Она знала, что это за пакетики — они клали конец великим мучениям… но и самой жизни тоже, и тот, кто использовал их, брал на себя огромный груз ответственности за каждую крупинку этого порошка. Правда, было известно, что последние мгновения жизни больного чумой становились непереносимой пыткой, и избавить его от этой муки было благом.
В ремесле знахарки всегда присутствовали две стороны. Время от времени она держит в своих руках и жизнь, и смерть. Эрика отыскала пакетики, сунула их поглубже в карман фартука и вернулась к тому месту, где еще так недавно шумел веселый пир.
Герта стояла на коленях возле все еще содрогающегося тела прасола. Когда Эрика подошла к ней, Герта взяла со стола кружку, которая отозвалась плеском недопитой жидкости. Затем она заговорила с Игорофом.
— Брат, ты охвачен чумой. Исцеление невозможно, но твой уход можно облегчить, если ты того пожелаешь.
Он повернул к ней покрытое потом лицо, и судорога пробежала по нему. Искусанные губы, покрытые запекшейся кровью, вздрогнули.
— Дай… прошу… — удалось ему выдавить из себя.
Спокойно поднеся к глазам пакетик и кружку, Герта вытрясла немного пепельно-серого порошка. Затем она отдала пакетик Эрике.
Она просто просунула руку ему под спину и приподняла его, будто странник хворал обычной лихорадкой, лежа в своем дому, поднесла кружку к его губам.
— Да пребудет с тобой благодать, знахарка, — прохрипел он. — Но ты теперь обречена.
— Что будет, то будет, — размеренно произнесла она, пока он жадно пил жидкость.
Эрике его уход показался быстрым, но тело, которое он оставил после себя, представляло такую же опасность для живущих, как и живой человек, которым он был минуту назад.
Герта обратила лицо к улице. И ее голос зазвучал пронзительно и чисто.
— Проявите свое мужество. Те, кто был рядом с этой бедной душой и его пожитками, — на вас уже может лежать проклятие. Уйдите прочь от своих любимых, пока не будете уверены, что чисты. Идите сюда и сделайте то, что должно быть сделано.
