Натыкаемся вдруг на сиянье космических лезвий.
А ведь были, как все. Но прорвали покров суеты,
И погнал, засвистев, нас куда-то пронзительный ветер.
Сквозь сиянье и мглу проступают внезапно черты
Той великой любви, что одна лишь бесценна на свете.
И пылают в душе, новый смысл, новый день обретя,
Все богатство молитв, все каскады сонат и сонетов.
Может, Бог пошутил, нас, как кукол, в ладонях вертя,
Но спасибо ему за занятие детское это.
Я не вижу уже ни планет, ни созвездий, ни нас.
То ли жизнь, то ли смерть, то ли рай, то ли ад и бессилье.
Нас помилуют вдруг или черт нас на рынке продаст —
Мы просыплемся здесь на карнизы космической пылью.
Серебистой золой, что растает, чуть-чуть померцав.
Как знакома душе предрассветная эта бравада…
Говорят, на любовь нет ни времени больше, ни прав.
Только птичьи права. И лети. И иного не надо.
2.
Я слишком волнуюсь, я слишком бледна.
Прости меня, Боже!
Влюбленностью мягко стекает луна
По бархатной коже.
Усталая прядка у уха дрожит
Котенком пушистым,
И листьев осенних в древесной глуши
Мерцает монисто.
Подсвечены тусклым ночным фонарем,
Как желтою свечкой,
Глядят они, как мы наивны вдвоем,
Как в чувствах беспечны.
Мы сеем неясных последствий зерно,
И вспышек, и бедствий,
Нам спичек без меры когда-то давно
Сложили в наследство.
Загадочны ставни и то, что внутри,
И сумрачный город,
Пробили куранты задумчиво три
На башне собора.
И лунная птица вспорхнула легко
С чугунного шпиля,
Есть люди и страны от нас далеко,
А, может быть, были.
Есть люди и страны, и войны, и дым,
И мрак, и пожары,
Мы это, как письма, оставим другим
Сегодня, пожалуй.
Пусть катится время задумчиво прочь
С вельможною статью,
Я знаю, что смерть нам дано превозмочь
В любовном распятье.
3.
Я сегодня останусь в тени,
Ни монашенка, ни королева,
Чуть мерцают в часовне огни,
Смотрит в душу Пречистая Дева.
Длинным шлейфом струятся грехи,
Я тихонько встаю на колени,
Мои мысли быстры и тихи,
Как летящие в чаще олени.
Может быть, и вопьется стрела
В золотую горячую шею…
Все равно я давно умерла —
Я прожить без любви не умею.
Воют трубы и начался гон,
Наша жизнь – бесконечное лихо,
Все мне снится загадочный сон,
Я и женщина, и олениха.
Все смешалось в моей голове.
Отчего я тебя не забуду?
Вот лежит в обагренной траве
Тонконогое нежное чудо.
Ты прости меня, леди олень!
У меня свои стрелы и раны,
И наводят мне тень на плетень
Сто ловцов, расставляя капканы.
Ночь откроет бездонную пасть,
В спальне тихо, тревожно и пусто,
И слетают, у свечки роясь,
