— Это нам известно, — солидно согласился Яков, — У меня в комнате шкафчик висит. Прессованный, а будто резной.
— Вот видите! — подхватил юноша. — Красиво и практично. И я каждый день четыре часа управляю большим автоматическим цехом, изготовляющим такие вещи. Но это очень легкая однообразная работа. А чтобы выполнять трудную работу, я еще слишком молод, мало знаю. Но года через три думаю сдать экзамен, а затем и защитить диссертацию.
— И это для того, — в полном недоумении спросил Яков, — чтобы с легкой работы перейти на тяжелую?
— Конечно! — с увлечением воскликнул юноша. — О чем же большем можно мечтать в мои годы? Мне двадцать три.
— Мне тоже двадцать три, — возразил Яков. — Но я мечтаю как раз об обратном.
— Послушайте! — взволнованно перебил юноша. — Ведь мы с вами разговариваем на разных языках. Я знаю, что в ваше время работа на некоторых видах производства была тяжелей, чем в лабораториях и научных институтах. Но это ушло в прошлое. Пойдем на тот пассажирский конвейер. Он довезет нас на один интересный объект.
После недолгого путешествия на движущемся тротуаре друзья вошли в цех какого-то предприятия, укрытый исполинской прозрачной кровлей. Посреди цеха высилось могучее сооружение, поблескивавшее массивными деталями и колоннами из стального сплава.
— Это сверхмощный пресс! — уверенно сказал Иван.
Яков увидел крупные черные слитки металла на валках подающего рольганга и не менее уверенно возразил:
— Нет, это только нагревательная печь. Видишь, в нее подают холодные заготовки. Разве такую холодную глыбу стали отпрессуешь?
— Вы ошибаетесь, — сказал Якову юноша. — Это именно пресс мощностью в пять миллионов тонн. А слитки нагреваются прямо в нем токами высокой частоты. Этот пресс недавно создан под руководством одного великого ученого. Моя мечта — работать в его лаборатории.
Яков покачал головой и пробормотал:
— А говорил, что собирается на тяжелую работу. Видно, хитрить и через тысячу лет будут.
Внезапно юноша бросился вперед к человеку, который выкарабкался из какой-то дыры под исполинским прессом. Сгорбленный, с головы до ног покрытый густой и липкой коричневой смазной, человек присел на одну из фундаментных гаек величиной с добрый бочонок и, тяжело отдуваясь, откинул с головы грязный капюшон. Затем человек выпрямился и оказался довольно высоким мужчиной лет шестидесяти с резко очерченным смуглым лицом и седыми бровями.
— Стыд какой, — прошептал Яков Ивану. — Старого человека и на такую работу поставили. Не могли по годам полегче найти.
