Эскадренные миноносцы продолжали бороздить океан в месте гибели танкера.
Спокойно и величаво катились на запад отлогие валы. Время шло, но ни один из кораблей еще не обнаружил следов танкера.
Вдруг с палубы через открытый иллюминатор донеслись крики:
— Флаг!
— Где флаг?
— Скорее на мостик!
Удивленно открыв глаза, Андрей тихо спросил:
— Почему команда «на флаг»? Сейчас утро?
— Ты полежи спокойно, — попросил Норенко, — а я живо сбегаю и узнаю. Ладно?
— Смешной ты, — болезненно улыбнулся Андрей. — Не знаешь даже, утро ли сейчас. Ну, беги…
Уже у трапа на мостик Норенко услыхал радостный крик:
— Это наш, советский!
Вихрем взлетев на мостик, Норенко застыл рядом с командиром, глядевшим в бинокль на нечто чудесное.
Не дальше чем в полумиле от замедлившего ход эсминца над голубым простором реял красный флаг. Он горделиво застывал на миг на вершине одной волны, затем плавно, словно паря в воздухе, переносился на следующую волну. И с каждой новой волной флагшток его вырастал из глубины все выше.
— Танкер! — вне себя от счастья закричал Норенко. — Это наш танкер!
На мостике, на полубаке толпились свободные от вахты моряки и, не отрываясь, глядели вперед на приближавшийся одинокий флаг. Когда эсминец был уже метрах в двухстах от развевавшегося на ветру алого полотнища с золотой эмблемой труда и дружбы, по палубе громом прокатилось «ура». Моряки увидели под круто наклоненным флагштоком зеленовато-жемчужный край кормы танкера. Из воды ярко вспыхнул золотым отражением солнца четкий круг иллюминатора.
Танкер подымался кормой вверх почти вертикально. Уже обнаружились его винты и часть кормовой надстройки. Но движение это все замедлялось, и вскоре командир эсминца тревожно сказал Норенко:
— Пловучесть мала. Не подымается больше танкер. И знака оттуда никто не подает. Живы ли люди? Нужно бы проникнуть внутрь, но разбивать иллюминаторы опасно: потеряет танкер воздух и потонет навсегда. У нас есть аварийные понтоны Фролова, но, не зная танкера…
— Саакян знает, — торопливо ответил Норенко. — Придется потревожить больного.
Сбежав по трапу, Норенко распахнул дверь надстройки и отшатнулся, затем с испуганным восклицанием бросился вперед. По коридору, цепляясь дрожащими руками за поручень, шаг за шагом пробирался Хачатур Айрапетович.
— Ты сумасшедший! — закричал Норенко и подхватил друга. — У тебя же ребра сломаны!
Счастливо улыбаясь, Саакян шептал:
— Танкер… Я в иллюминатор увидел. Там же наши. Какие они молодцы!..
