Пожимаю плечами. — Знаю. Странно, да? Я и сам изо всех сил стараюсь об этом не думать.
Ты имеешь в виду о том, что если б Захаров с мамой поженились, вы с Лилой были бы братом и сестрой? — Баррон хохочет и валится на подушки.
Швыряю в него пригоршню риса. Несколько зернышек прилипает к его рубашке. Гораздо больше — к моей перчатке.
Баррон продолжает ржать.
Завтра еду к одному мастеру подделок. В Патерсоне.
Поехали вместе, почему бы и нет,
хихикает Баррон.
Хочешь ехать со мной?
Конечно,
он открывает курицу в черном бобовом соусе и окунает ее в смесь на своей тарелке. — Она ведь и моя мать.
Я должен еще кое-что тебе сказать,
говорю я.
Баррон замирает с пакетиком соевого соуса в руке.
Юликова спросила меня, не хочу ли я провернуть одно дельце.
Баррон выливает соус и откусывает кусок курицы. — А я думал, раз уж ты официально не нанят, припахать тебя невозможно.
Она хочет, чтобы я убрал Паттона.
Брови Баррона сходятся на переносице:
Убрал? Трансформировал, типа?
Нет,
говорю я,
типа поужинать сводил. Юликова считает, мы отличная пара.
Значит, ты его убьешь? — Брат внимательно на меня смотрит. Потом делает вид, будто стреляет. — Бум?
Подробности мне не сообщили, но…,
начинаю я.
Баррон закидывает голову и смеется. — Раз уж все равно станешь убийцей, лучше б связался с Бреннанами. Сколотили бы себе состояние.
Это другое дело,
возражаю я.
Баррон все смеется и смеется. Теперь, когда он разошелся, его не остановить.
Тыкаю лапшу пластиковой вилкой. — Заткнись. Здесь все иначе.
Пожалуйста, скажи мне, что тебе хотя бы заплатят,
говорит Баррон, когда ему удается отдышаться.
Мне сказали, что с мамы снимут все обвинения.
Хорошо,
брат кивает. — А звонкая монета к этому приложится?
Мешкаю, но потом приходится признаться:
Я не спросил.
У тебя есть редкое умение. Можешь делать то, что другим не под силу,
говорит Баррон. — Серьезно. Знаешь, что самое главное? Твое умение дорого стоит. Его можно обменять на товары и услуги. Или на деньги. Помнишь, я говорил, что ты просто растрачиваешь его впустую? Я был прав.
Со стоном набиваю полный рот рисом — так меньше искушение вывалить его на голову брата.
После ужина Баррон звонит деду. Долго и запутанно врет насчет того, какие вопросы задавали ему федералы, и как ему удалось выкрутиться при помощи своего прирожденного ума и очарования. Дед на другом конце провода хмыкает.
Когда я беру трубку, дед интересуется, была ли в рассказе Баррона хоть капля правды.
Отчасти да,
отвечаю я.
Дед молчит.
