Они простят мне любое преступление, если только я совершу его по их приказу.
Простите,
говорю я. — Просто удивился очень.
Такое трудно воспринять спокойно,
отвечает Юликова. — Знаю, тебе немного страшно от того, на что ты способен.
Агент Джонс фыркает, и Юликова бросает на него грозный взгляд.
Когда она снова поворачивается ко мне, в ее глазах все еще читаются отзвуки этого гнева.
И я знаю, что мою просьбу непросто выполнить. Но нам необходимо, чтобы не осталось никаких следов. Нельзя, чтобы это выглядело как покушение.
Хотя это оно и есть? — Спрашиваю я.
Похоже, Юликова не ожидала такого вопроса. — Мы бы предпочли, чтобы ты превратил его в живое существо. Насколько я понимаю, так он сможет остаться в живых. Не умрет. Просто будет обезврежен.
Мне кажется, навеки сидеть в клетке, заключенным, подобно Лиле, в тело животного — это ничуть не лучше смерти. Но, наверно, в таком случае Юликова сможет спокойно спать по ночам.
Она подается ближе ко мне. — Поскольку ты окажешь нам огромную помощь, мне позволили сделать тебе одно предложение: мы снимем с твоей матери все обвинения.
Джонс с силой хлопает ладонью по поручню кресла:
Снова заключаешь с ним сделку? Эта семейка скользкая как гололед на шоссе!
А ты не мог бы подождать за дверью? — В тоне Юликовой слышится сталь. — Операция очень опасная, а он еще даже не вошел в программу. Ему всего семнадцать, Эд. Пусть хоть одним поводом для беспокойства у него станет меньше.
Агент Джонс смотрит то на нее, то на меня, а потом отводит взгляд в сторону. — Ладно,
говорит он.
В нашем отделе часто говорят, что герои — те, кто готов испачкать руки, лишь бы они оставались чистыми у других. Мы страшные люди — тебе таким становиться необязательно. Но в этом случае придется — по крайней мере, мы тебя об этом просим.
А что будет, если я откажусь — я имею в виду, с моей мамой?
Юликова отщипывает кусочек кекса. — Не знаю. Мой начальник уполномочил меня сделать тебе это предложение, но решать что-либо может только он. Наверно, твоя мать сможет и дальше скрываться от правосудия — а может, ее поймают и экстрадируют — если она находится за пределами штата. Если ее поместят туда, куда сможет добраться Паттон, я бы не стала ручаться за ее безопасность.
Тут меня внезапно осеняет: Юликовой прекрасно известно, где находится моя мать.
Мною просто манипулируют. Юликова хочет показать, насколько она больна, говорит приятные вещи, угощает. А вот Джонс ведет себя как последний гад. Классика: хороший и плохой полицейский. Хотя нельзя сказать, что этот метод не работает.
