Ага,
отвечаю я. — Может быть.
А агент Джонс тем временем сходит в кафетерий и купит что-нибудь поесть. Выбор там невелик, но все лучше, чем больничная еда. Закуски и гамбургеры вполне приличные. — Юликова подходит к кровати, выдвигает ящик тумбочки и достает коричневый кожаный бумажник. — Эд, купи, пожалуйста, разных бутербродов и кофе. Яичный салат тоже недурен. И еще пару пакетов чипсов, фрукты и что-нибудь на десерт. Да, и побольше горчицы для Касселя. Я знаю, он ее любит. Посидим и перекусим в спокойной обстановке.
Весьма изысканно,
говорю я.
Агент Джонс, не обращая внимания на бумажник Юликовой, направляется к выходу. — Ладно. Скоро вернусь. — Он смотрит то на меня, то на нее. — Только не верь всему, что скажет тебе этот хорек. Я его давно знаю.
Когда Джонс выходит, Юликова с извиняющимся видом смотрит на меня:
Прости, если он тебе досадил. Нужно было отправить к тебе кого-то из агентов, и я решила, что лучше пусть это будет тот, с кем ты уже работал. Чем меньше народу знает, что ты мастер трансформации, тем лучше. Рассчитывать на полную конфиденциальность даже здесь не приходится.
Боитесь, что произойдет утечка информации?
Если уж люди узнают о тебе правду, лучше пусть эта информация исходит от нас. Ты же знаешь, ходят слухи, что мастер трансформации есть где-то в Китае? Кое-кто из членов правительства считает, что эти сведения были тщательно фальсифицированы.
То есть, никакого мастера нет?
Юликова кивает; уголок ее рта приподнимается в улыбке. — Именно. Ладно, иди, освежись.
В ванной мне удается хоть как-то пригладить смоченные водой волосы и побороть щетину одноразовой бритвой. Потом полощу рот специальной жидкостью. Выхожу из ванной в облаке мятного аромата.
Юликова где-то раздобыла еще один стул и расставляет все три возле окна. — Так-то лучше,
говорит она.
Обычно так говорит мать. Не моя мать, а мать вообще.
Чем-нибудь помочь? — Спрашиваю я. Вряд ли хорошо, что она переставляет мебель.
Нет, нет. Садись, Кассель. Я сама.
Хватаю стул. — Простите что лезу не в свои дела,
говорю я,
но мы ведь в больнице. Вам точно можно так напрягаться?
Юликова тяжело вздыхает:
От тебя ничего не скроешь, да?
И еще я частенько замечаю, что вода мокрая. Вот такой у меня острый ум и способности детектива.
Юликова удостаивает меня улыбкой. — Я мастер физического воздействия. Следовательно, могу менять чужие тела — не так сильно, как ты, простые, грубые изменения. Могу ломать ноги и снова их сращивать. Могу удалять некоторые виды опухолей — по крайней мере, уменьшать их. Могу изгнать из крови инфекцию. Могу сделать так, чтоб у ребенка заработали легкие. — Пытаюсь не выказать, как сильно я удивлен. Не знал, что мастера физического воздействия способны на такое. Я думал, что они работают только с болью — порезы, ожоги, фурункулы. Филип был мастером физического воздействия, но я никогда не видел, чтобы он кому-то помогал.
