— Ты здесь не требуешься, — кратко ответил Эдмунд.
— Я пытаюсь сочинить шуточное стихотворение, — сказал Юстас. — Что-нибудь вроде:
Дети, игравшие в Нарнию,
Свихивались все более и более.
— Ну, для начала, «Нарния» и «более» не рифмуются, — сказала Люси.
— Это ассонанс, — объяснил Юстас.
— Не спрашивай его, что такое асси — как его там, — предупредил Эдмунд. — Он же жаждет, чтобы его спросили. Ничего не говори, может, тогда он уберется отсюда.
Большинство мальчиков, столкнувшись с таким приемом, либо тут же удалились бы, либо пришли бы в ярость. Юстас не сделал ни того, ни другого. Он просто продолжал болтаться в комнате, ухмыляясь, и через минуту снова начал разговор.
— Нравится тебе эта картина? — спросил он.
— Ради Бога, не давай ему повода заводиться об искусстве и всем прочем, — поспешно сказал Эдмунд, но Люси, которая была очень правдивой девочкой, уже ответила:
— Да, она мне очень нравится.
— Это дрянная картина, — заявил Юстас.
— Если ты выйдешь отсюда, то не будешь ее видеть, — сказал Эдмунд.
— Почему она тебе нравится? — спросил Юстас у Люси.
— Ну, прежде всего, — сказала Люси, — она мне нравится потому, что корабль выглядит так, будто он по-настоящему плывет. А вода — словно она по-настоящему мокрая. А волны — словно они действительно поднимаются и опускаются.
Конечно, на это Юстас знал множество ответов, но он ничего не сказал. Причина заключалась в том, что в этот самый момент он взглянул на картину и увидел, что волны, похоже, действительно поднимаются и опускаются. Он плавал на корабле только раз, и то только до острова Уайт, и у него была жуткая морская болезнь. От вида волн на картине ему снова стало плохо. Он позеленел, но все же попытался поднять глаза. И тут дети, все трое, застыли с открытыми ртами.
Возможно вам трудно поверить в то, что они увидели, когда вы просто читаете об этом, но и самим детям, видевшим все происходящее своими глазами, было также трудно в это поверить. Изображение на картине двигалось. Причем все это было совсем не похоже на кино: краски были слишком естественными и чистыми, как на открытом воздухе. Нос корабля опустился в волну, и вверх взметнулся большой фонтан брызг. Затем волна поднялась позади корабля, стали видны его корма и палуба, а затем, когда подкатилась новая волна, они снова исчезли из виду, и нос корабля опять взлетел вверх. В тот же момент учебник, валявшийся на кровати рядом с Эдмундом, зашелестел, поднялся в воздух и поплыл к стене у него за спиной. Люси почувствовала, что волосы хлещут ее по лицу, как в ветреный день. А это и был ветреный день, только ветер дул из картины по направлению к ним. Внезапно вместе с ветром стал слышен шум: свист волн, шум воды, бьющей по бокам корабля, скрип и над всем этим постоянный рев воздуха и воды. Но именно запах, свежий соленый запах моря убедил Люси в том, что она не грезит.
