». Вот ее слова: «
Я никогда ничего не забываю – ни поступков, ни имен, ни лиц».
Эти слова произвели огромное впечатление на мисс Кинг. Особенно необузданная ярость и хриплый голос старухи. Впечатление было таким сильным, что мне кажется, мисс Кинг не поняла необыкновенной важности этих слов. А вы – кто-нибудь из вас – видите, как они важны? – Пуаро выждал минуту. – Похоже, нет… Но, mes amis[39], разве вы не понимаете, что эти слова вовсе не объясняют всего, что рассказала нам мисс Кинг? «Я никогда ничего не забываю – ни поступков, ни имен, ни лиц». Это же бессмысленно! Если бы она сказала: «Я никогда не забываю дерзости»… или что-то в этом роде… но нет, она говорила о лице… Ну! – воскликнул сыщик и хлопнул в ладоши. – Это же бросается в глаза! Эти слова, якобы брошенные мисс Кинг, вовсе не предназначались для мисс Кинг! Они были адресованы кому-то другому, стоявшему позади мисс Кинг!
Он умолк, вглядываясь в лица слушателей.
– Да, это бросается в глаза! Уверяю вас, это был чрезвычайно важный психологический момент в жизни мисс Бойнтон! Ее раскусила умная молодая женщина. Она с трудом сдерживала ярость… и в этот момент кого-то узнала… лицо из прошлого. Жертва шла ей прямо в руки!
Таким образом, мы возвращаемся к постороннему. И теперь становится понятен смысл неожиданной доброты миссис Бойнтон в день ее смерти. Она хотела избавиться от членов семьи, потому что – если можно так выразиться – у нее были дела поважнее! Ей нужно было освободить сцену для разговора с новой жертвой…
Теперь, взглянув на все с этой точки зрения, попробуем проанализировать события того дня. Семья Бойнтонов уходит. Мисс Бойнтон сидит у входа в свою пещеру. Обратимся к показаниям леди Уэстхолм и мисс Пирс. Последняя не может считаться надежным свидетелем – она не наблюдательна и очень внушаема. Леди Уэстхолм, напротив, весьма точно излагает факты, и от ее взгляда не укроется ни одна мелочь. Обе дамы сообщают об одном и том же факте. Один из слуг, арабов, подходит к мисс Бойнтон, чем-то вызывает ее неудовольствие и поспешно удаляется. Леди Уэстхолм заявила, что этот слуга сначала заходил в палатку Джиневры Бойнтон, но вы, наверное, помните, что с нею соседствовала палатка доктора Жерара. Вполне возможно, арабский слуга входил именно в палатку доктора Жерара…
– Вы намекаете, – подал голос полковник Карбери, – что один из моих бедуинских парней убил старую даму, сделав ей укол? Это абсурд!
– Терпение, полковник Карбери, я еще не закончил. Давайте признаем, что араб мог выйти из палатки доктора Жерара, а не Джиневры Бойнтон. Что дальше? Обе дамы сходятся в том, что не могли рассмотреть его лицо и поэтому не узнают его, и что они не слышали его разговора с миссис Бойнтон. Это понятно. От шатра до пещеры около двухсот ярдов. Тем не менее леди Уэстхолм дала точное описание этого человека, отметив такие детали, как рваные бриджи и небрежно завернутые обмотки.
