Когда Карп огляделся и провел разведку, то обнаружил, что берег речки, на котором они очутились, окружает полукольцом «комариная плешь». А через территорию, занятую «плешью», даже муха не пролетит – гравитация вмиг сплющит и превратит в мокрое место. Значит, оставалось переться через речку вброд, но такой вариант Карпу совсем не улыбался – не дурачок же он и не самоубийца-мазохист. Любой сталкер знает, что вода в Зоне, даже естественная на вид, часто оборачивается гиблой ловушкой: если не ошпарит кипятком, так кислотой сожжет. А то, бывает, покроется вся кожа струпьями, и человек умирает в несколько дней от невыносимой чесотки. Вот и здесь, в Петушихе, вода больше смахивала на синий кисель – кто же в подобное дерьмо сунется?
И по всему получалось, что обратный путь лежал мимо валуна – лишь там «плешь» расступалась метров на пять-шесть, образуя проход. Но проход ли или очередную ловушку? Уже начинались сумерки, вот Карп и решил подождать до утра – глядишь, новый расклад нарисуется, да и утро вечера мудренее…
Ночью Лешка проснулся от странного чувства холода – вроде и не мерз, но по телу бегали иголки – такие ледяные и острые, что аж обжигало. Он лежал около старой лиственницы на синтетическом покрывале, которое отец перед походом велел на всякий случай засунуть в рюкзак – Зона непредсказуема, бывает, идешь на полдня, а застреваешь на неделю. Лешка поерзал, пытаясь закутаться в тонкое покрывало, но тело так ломило, что сон окончательно улетучился. Лешка открыл глаза и сразу увидел синеватое мерцание.
Поднявшись, побрел по лужайке. Ночь выдалась хотя и ясной, но безлунной. Однако свечение усилилось, и Лешка понял, что оно исходит от высокого, похожего на цветок растения с круглой, как блин, головкой. Тело по-прежнему ломило, но страха не ощущалось – только завораживающее любопытство. Он приблизился к необычному цветку (тот доставал ему до пояса) почти вплотную и разглядел, что его плоская корзинка усеяна изнутри гранулами синего цвета. «Словно у подсолнуха семечки, – мелькнула мысль. – Только крупнее». Не отдавая себе отчета – происходящее походило на сон, – Леха выколупнул одно «семечко» и раздвинул ногтями тоненькую кожуру. Внутри лежало продолговатое ядрышко, излучавшее голубое сияние…
Леху растолкал Карп. Когда он с трудом разлепил глаза, Карп, через слово матерясь, выдал тираду:
– Ты чего, ять, разлегся, как на курорте? Я тебя, ять, полдня разбудить не могу! Ты глянь, ять, уже вечер скоро. – Увидев на лице парня виноватое выражение, смягчился: – Я, знаешь, даже испугался. Думаю, ять, не болезнь ли какая напала.
