– Айгуль, это ведь имя такое, верно?
– Имя тоже есть, да. «Лунный цветок» по-нашему.
– Как?.. Лунный цветок?.. Айгуль – это, получается, два слова?
– Имя – одно слово. А переводится двумя словами. Ай – значит луна, гуль – цветок. Вообще-то мы говорим «гюль». Но «гуль» тоже можно. Это по-тюркски.
– Мы – это татары?
– Вообще-то я башкирка. – Сания усмехнулась кончиками губ. – А вам эта женщина кем приходится?
– Никем. Я провожу расследование.
– Понятно. А я подумала…
– Что?
– Побледнели вы сильно. Душно здесь…
Медсестра стояла в коридоре у окна.
– Я уложился, как обещал, – сказал Варнаков.
– Выяснили, что хотели?
– Да. Вернее, спросить спросил, да только почти ничего не узнал.
– А эта женщина, покойница, она кто? Ваша, э-э…
– Неизвестно кто. Личность пока не установили.
– Видимо, натворила она делов, – поблескивая глазами, заметила медсестра.
– Почему вы так решили?
– Суеты вокруг нее много. Только что перед вами еще один полицейский о ней расспрашивал. Лысоватый такой, с усами. Капитан, кажется. Не ваш?
– Капитан Сидоренко?
– Да, верно, Сидоренко.
– Он из другого подразделения, – сказал Колян. – Где тут у вас морг?
– Хотите осмотреть труп?
– Хочу.
– Вообще-то… я могу вас проводить. А вас где это? – Она аккуратно, одним мизинцем, дотронулась до плеча Варнакова. – В перестрелке?
– Нет, – сказал тот. – Жена горячей сковородкой ударила. Так что насчет морга?
Лицо женщины мгновенно поскучнело.
– Сейчас идите прямо, – произнесла сухо, – потом налево до самого конца. Дальше спросите…
Когда Колян вышел на улицу, то почти сразу увидел Стеблова. Тот стоял около своей «Нивы», припаркованной на другой стороне улицы. Заметив Варнакова, Стеблов активно замахал рукой. Колян перебежал через дорогу и, нахмурившись, спросил:
– Ты чего здесь делаешь? Я же просил не ждать.
– Да я тут подумал… Мне все равно домой нельзя. У моей сегодня выходной, понимаешь? Приду раньше времени, спросит, почему я не на службе. А я не хочу пока ей о своих проблемах рассказывать. Вот и решил тебя подождать.
– Зря. Я пешком пройдусь. Надо раздышаться малость. А то как-то…
– Как рана? Врачу показался?
– Показался. Нормально рана. До свадьбы заживет.
– Значит, врач говорит, что все в порядке?
– Ага. А что?
– Колян, не пудри мне мозги, – сказал Стеблов. – Я же вижу, что ты повязку не менял – она у тебя серая и намокшая. Чего тогда в больнице делал столько времени? Только не свисти, что просидел в очереди, а потом медсестра ушла на обед… Нет, не хочешь говорить, не надо. Только не ври… Это из-за той женщины ты ходил, верно?
