— В таком случае, — продолжал Беарнец, — я не хочу вас больше утруждать своим присутствием. Я почел своим долгом прийти, чтоб засвидетельствовать вам мое уважение и сделать первый шаг к нашей дружбе; соблаговолите принять и уважение и дружбу так же, как я их предлагаю, — от всего сердца. Спите спокойно, доброй ночи.
Маргарита посмотрела на мужа с чувством признательности, светившимся в ее глазах, и протянула ему руку.
— Согласна, — сказала она.
— На политический союз, искренний и честный? — спросил Генрих.
— Искренний и честный, — повторила королева. Беарнец пошел к дверям, бросив на Маргариту взгляд, увлекший ее, как зачарованную, вслед за мужем.
Когда портьера отделила их от спальни, Генрих Наваррский с чувством прошептал:
— Спасибо, Маргарита, спасибо! Вы истинная французская принцесса. Я ухожу спокойным. Я обделен вашей любовью, зато я не буду обделен вашей дружбой. Полагаюсь на вас, как и вы можете полагаться на меня… Прощайте!
Генрих нежно поцеловал руку жены, затем бодрым шагом направился по коридору к себе, шепотом рассуждая сам с собой:
— Что за дьявол торчит у нее? Сам король, герцог Анжуйский, герцог Алансонский, герцог де Гиз, — брат, любовник, тот и другой? По правде говоря, мне теперь почти досадно, что я попросил свидания у баронессы, но раз уж я дал слово и Дариола ждет меня… все равно. Боюсь только, что баронесса потеряет оттого, что по дороге к ней я побывал в спальне у моей жены Марго, как называет ее мой шурин Карл Девятый, — прелестное создание.
Генрих Наваррский не очень решительно стал подниматься по лестнице, ведущей к покоям г-жи де Сов.
Маргарита провожала его глазами, пока он не исчез из виду, и только тогда вернулась в комнату. В дверях кабинета стоял герцог, и эта картина вызвала в Маргарите чувство, похожее на угрызения совести.
Суровое выражение лица и сдвинутые брови герцога говорили о горьких размышлениях.
— Сегодня Маргарита нейтральна, а через неделю Маргарита станет врагом, — произнес он.
— Значит, вы подслушивали? — спросила королева.
— А что же мне было делать в этом кабинете?
— И, по-вашему, я вела себя не так, как подобает королеве Наваррской?
— Не так, как подобает возлюбленной герцога де Гиза.
— Я могу не любить своего мужа, но никто не имеет права требовать, чтобы я предала его, — отвечала королева. — Скажите честно, разве вы способны выдать тайну вашей жены, принцессы Порсиан?
— Хорошо, хорошо, — покачав головой, сказал герцог. — Пусть будет так. Я вижу, что вы больше не любите меня так, как в те дни, когда вы рассказывали мне все, что замышляет король против меня и моих сторонников.
