— Откуда ты, такой орел?
— С «Ка-двадцать один», с большой крейсерской, — уточнил Валька и со вздохом признался: — В походе я еще не был. Но обещали в следующий раз взять.
— Обещали — значит возьмут… Ну, и как твои успехи? — обратился Фисанович к Хрулеву-старшему.
— Потопили транспорт… А у тебя?
— Тоже пустили на дно. Солидная такая посудина. На семь тысяч тонн.
Когда Фисанович возвращался на базу, они подолгу беседовали с Хрулевым. Вот и на этот раз поговорили, посмеялись, пожелали мальчишке побыстрее «оморячиться».
— А я знаю о вас стихотворение, — сказал Валька Фисановичу. — Хотите прочту?
Валька сделал шаг вперед и оказался на середине комнаты. Встряхнул головой, словно на сцене, и, слегка волнуясь, начал читать.
Фисанович, смеясь, зааплодировал.
— Браво, браво! Слышь, Виктор, — обратился он к Хрулеву-старшему.
Вечерами Фисанович пишет книгу «История «Малютки» — под таким названием она будет издана позже. Поэтому Виктор Николаевич возвращается домой попозднее, чтобы не мешать другу.
В середине марта 1944 года М-105 ушла в очередной поход. На этот раз экипажу было приказано занять позицию в Перс-фьорде. Три дня курсировали вдоль берега. 19 марта исполнялась годовщина, как на корабле поднят военно-морской флаг, и Хрулев накануне вечером попросил Сафонова приготовить праздничный ужин.
— Сделаю, — пообещал тот. Потом многие шутили, что в памятную дату кок угостил ужином экипаж, а «завтраком» — немцев.
Дело было так. На рассвете Демьяненко услышал шум винтов. Вскоре из-за мыса показался вражеский конвой: три транспорта и девять сторожевиков. Низко над ними появились два воздушных самолета типа «арадо». Высоко в небе кружило еще пять самолетов противника.
Через десять минут лодка развернулась и легла на боевой курс. Хрулев поднял перископ и тут же опустил, крякнув от досады: борт облюбованного им для удара транспорта закрывал сторожевик. Выждав с полминуты, командир снова осмотрел горизонт.
— Ага, второе судно приближается к перекрестию. Какое же расстояние до транспорта? — в раздумье шептал Виктор Николаевич, опуская перископ.
В притихших отсеках время тянулось томительно долго. Сафонову казалось, что лодка маневрирует уже по крайней мере час. Сегодня он будет производить залп. Так сказал старшина команды Руссков. И Сафонов стоял у торпедных аппаратов, замерев и дрожа от нетерпения.
Между тем Хрулев вновь взглянул на море и удивился: окрест бушевала метель, скрыв очертания транспорта.
