Советские подводные лодки и морская авиация смело атаковали вражеские транспорты, взяв на себя основную тяжесть борьбы с конвоями. То и дело гремели взрывы. Чтобы уменьшить потери, немцы перенесли свою основную перевалочную базу снабжения в порты Гамерфест и Нарвик. Но это не помогло. Советские лодки отправлялись в длительные боевые походы, искусно преодолевали минные заграждения и топили корабли не только в открытом море, но и в оккупированных гитлеровцами портах.
Шли дни, недели. Экипаж «Челябинского комсомольца» рвался в бой. Но Колышкин говорил: «Поспешишь — людей насмешишь. — И добавлял: — Готовьтесь основательно». Больше месяца матросы, старшины, офицеры тренировались в кабинетах торпедной стрельбы, связи, живучести корабля, в бассейне. Затем отрабатывали задачи на боевых постах. Лодка выходила на полигон. Хрулев ставил задачу: уверенно управлять кораблем как в надводном, так и в подводном положении. Учились искать цель, выходить в торпедную атаку, отрываться от преследования. Учились спокойно чувствовать себя под бомбежкой. Глубинные бомбы бросались хотя и в стороне, но это были настоящие бомбы. Сначала было не по себе, но мало-помалу начинали привыкать к сердитому рявканью за бортом.
Апрельской ночью подводная лодка «Челябинский комсомолец» неслышно снялась со швартовых и взяла курс на север. На борту ее находился командир дивизиона капитан 3 ранга Николай Иванович Морозов. «Дед-малюточник» — так его в шутку называли на базе. В Морозове и в самом деле было что-то от деда-мороза, большого, веселого, доброго.
Хрулев, отдавая команды, нет-нет да и поглядывает на него. Однако на невозмутимом лице командира дивизиона трудно что-либо прочесть. Он все больше молчит, будто хочет предложить: «Поступайте, как считаете нужным». Так уж повелось на флоте: в первом походе участвует либо командир дивизиона, либо его заместитель. В таком случае увереннее чувствует себя экипаж, и приказания командира лодки звучат решительнее и, может быть, громче, чем обычно.
Позади остался полуостров Рыбачий. По-прежнему шли в надводном положении, только теперь применяли противолодочный зигзаг, то есть резко отворачивали от курса то в одну, то в другую сторону.
Качка в открытом море заметно усилилась. Волны окатывали пушку, при поворотах клали «Малютку» на борт. Можно уйти на глубину. Там всегда спокойно, как бы ни свирепствовал шторм. Однако не хотелось без особой на то надобности тратить энергию аккумуляторной батареи. Лишний раз всплывать и заряжаться там, под носом врага, вряд ли целесообразно.
