— Ни единой царапины! — восхищенно произнесла оператор.
— То-то же, — и, обращаясь к автогенщику, Кирилл Прохорович добавил: — Дело за тобой, Сеня.
Тот, вечно нахмуренный, включил автогенный аппарат. Тонкий клювик задрожал в руках паренька. Из узкого сопла вырвался синий язык пламени и яростно набросился на сталь. И хотя она была тверда, как броня, тем не менее не выдержала, расступилась перед бешеным натиском огня.
— Смотри, не отклонись! — кричал на ухо автогенщику Кирилл Прохорович, и Сеня в ответ мотал головой: сам, мол, вижу, вот они, разметочные линии. Так что будьте спокойны. И в самом деле, он вел жаркую строчку строго по разметке.
Готовые стальные листы кран-балка подавала на платформу со шкалою на вертикальной стойке «тонны», «центнеры», «килограммы». Кирилл Прохорович взвешивал каждый лист в отдельности, заносил цифры в журнал, начатый с самого начала строительства лодки. Позже он впишет туда вес всех без исключения механизмов и приборов, которые будут устанавливаться на подводной лодке. Так положено по инструкции. А уж там, на базе, в журнал занесут еще и вес топлива, смазочного масла, боеприпасов, питьевой воды.
Взвесив лист стали и аккуратно внеся цифру в соответствующую графу, Харитонов давал команду поднимать груз.
Кран-балка несла железо высоко над полом. Следом за плывущей по воздуху деталью устало семенил Кирилл Прохорович.
Сборочно-сварочный участок встречал его вспышками вольтовых дуг, брызгами искр. Кругом шипело, плавилось, вскидывались снопы беснующегося огня.
Попав на участок, Харитонов на миг приостанавливался и покачивал головой. Вот это иллюминация! Озорное пламя сглаживало морщины на лице, наполняло душу светом и теплом. Словно само солнце вспыхивало яркими островками, согревая, обнадеживая, зовя.
Радостно было видеть, как на глазах зарастают скелеты секций. Подходила бригадир сварщиков Дуся Назарова, докладывала скороговоркой:
— Четыре барабана соединили с кольцевыми шпангоутами.
— Молодцы, — хвалил Харитонов. — Обшили, я гляжу, целую секцию.
— Видите, какая она гладенькая и кругленькая стала, — говорила, смеясь, Дуся, показывая на секцию, из которой утром торчали одни ребра. — Нравится? — спрашивала она.
Харитонов делал вид, что сердится.
— Что значит «нравится»? — спрашивал он сурово. — Чай, не женщина. Тут прочность нужна, чтоб не хрустнула в объятиях грозного владыки — океана. Качество-то сварки проверяла? — переходил он на деловой тон.
— А как же!
