Но Марии было неинтересно, как это: умереть, сидя на куче золота. Она не собиралась умирать, да и золото её не очень волновало.
Джим резко вывернул вбок, чтобы не столкнуться с телегой, груженной деревянными клетками с живыми курами и поросятами. За ними выстроился целый ряд перегруженных рыдванов, которые тоже не могли проехать из-за давки. Извозчики орали друг на друга и на запрудившую пристани публику, бранились однообразной английской бранью с её сплошными «shit» и «ass» и даже потрясали кнутами, хотя в ход не пускали, лишь изредка в сердцах щелкая по мостовой.
Проявив немалую ловкость, Прайс сумел подобраться почти вплотную к «Онтарио».
– Все, дальше не пройти, мисс Кроу. Надо переждать, пробраться через этакую толпу вам будет нелегко.
– Ничего, как-нибудь проберусь.
– Это совсем неподходящее место для леди, мисс.
Мария постаралась придать своему голосу больше уверенности.
– Мистер Джим, все будет в порядке. И пожалуйста, поторопитесь! Не хватало еще, чтобы мы опоздали!
Пока они толкались в галдящей толпе, она почему-то вспоминала дорогу до этого суматошного города. С того самого момента, как, совершенно одурев от морской болезни, она сошла на берег в Нью-Йорке с борта восьмитысячника «Галле» Гамбургских линий…
* * *
Пароход вошёл в Нью-Йоркскую гавань ясным холодноватым утром. Лёгкий туман носился над водой. Мелкие волны, зелёные и прозрачные, тихо плескались о корпус «гамбуржца». Перед ними развернулся во всей его красе величественный Нью-Йорк – город, равного которому по населению не было в целом мире. Казалось, прямо из волн поднимаются ряды высоких домов в семь или даже десять этажей, над которыми, как настоящие исполины, возвышались знаменитые американские «скайскрэперы» по пятнадцать, двадцать и даже тридцать этажей! А по всему заливу сновали сотни пароходов, пароходиков и совсем маленьких пароходишек с товарами и людьми. Ажурная дуга Бруклинского моста обрисовывалась вверху над крышами и трубами… А на фоне всего этого великолепия, на крошечном островке, поднималась высокая женская фигура в мешковатой хламиде и с факелом, высоко поднятым к небу. Свобода. Как знала Мария, её прислали в дар Северо-Американским Соединенным Штатам французы к сотой годовщине независимости.
А на берегу уже клубилась встречающая толпа – носильщики, комиссионеры, вербовщики, извозчики, матросня и прочий сомнительный люд, готовый ринуться на пассажиров, как волки на овец, как только те сойдут на берег.
