Спустя несколько часов они подошли к каньону Майлс. Это был самый неприятный участок пути. Он пролегал среди высоченных гранитных скал и имел такое быстрое и опасное течение, что в его центре образовался водоворот, с которым мог справиться только очень умелый лоцман.
Потом они плыли через Хэлл-Роуд – узкий тоннель, который сама река пробила в скале в поисках русла. Сразу за ним находился поселочек Сэлкирк, дальше на многие версты тянулась стена высоких скал. И снова перекаты, отмели, острова. Множество рек – Стьюарт, Белая, Индейская – впадали в Юкон, затопляя и размывая его берега, так что деревья уходили под воду по самые верхушки, а течение становилось песочного цвета.
Но вот, наконец, они добрались до Доусона.
Город напомнил девушке какой-то экзотический восточный порт из романов Луи Жаколио или Эмилио Сальгари. Вдоль его береговой линии вплотную друг к другу в несколько рядов были пришвартованы лодки, многие с натянутым поверху брезентом, и Маша в изумлении заметила, что в них жили люди. Доусон, на её взгляд, соединил в себе черты всех палаточных стоянок и речных городков, мимо которых они проплывали. Так же повсюду суетился народ. Люди прогуливались по берегу, таскали с места на место свои пожитки, слонялись без дела по улицам, пили виски в кабаках. Её поразило великое множество собак, которые охраняли груды провианта, спали, дрались и чуть что – поднимали такой оглушительный лай и визг, что впору было затыкать уши.
Николай улыбнулся и сказал:
– Ну вот, мы и добрались до конца твоего многотрудного пути. Бьюсь об заклад, твой Дмитрий где-нибудь здесь. Я надеюсь, ты довольна, Мэри.
– Да… Да, конечно.
От волнения она с трудом могла говорить. Чувствовала, что ею снова овладевает отчаяние, как и тогда, по прибытии в Дайю. Доусон казался таким огромным, хаотичным, что Мария растерялась. Что она здесь будет делать? Где будет жить? Как ей теперь искать Дмитрия? Вдруг его здесь нет?
– Когда мы окажемся на берегу, надо будет первым делом подыскать тебе жилье. Если ты остановишься в гостинице, то потратишь все свои деньги. Я думаю, мне удастся найти тебе какую-нибудь приличную комнату.
– А как же ты?
К горлу подкатил комок, сердце сжалось от боли.
«Николай… О боже, Николай…»
Ей хотелось закричать, броситься к нему в объятия, вцепиться в него руками и никуда от себя не отпускать, никогда. Вместо этого она отвернулась от Устюжанина и смотрела на ставшую уже совсем близкой и отчетливой панораму Доусона, который казался унылым и безрадостным, как и мысли Маши.
