Ее лицо смягчилось, и я воспринял это как обещание заняться со мной сексом. Я допил виски.
– Вы уже думали о том, как это сделать? – спросил я.
– Да, много думала, – ответила она и отодвинула свой бокал с вином, поставив его рядом с моим. – У нас огромное преимущество, и это преимущество – я. Я могу помочь вам, и при этом никто не знает, что мы знакомы. Я – невидимый сообщник. Я могу предоставить вам алиби, а так как никто не знает, что мы знакомы, полиция поверит мне. Между нами нет никакой связи. Но я помогу не только этим.
– Я не прошу убить ее вместо меня.
– Конечно, я понимаю. Просто, если я буду помогать вам, это сведет к минимуму вероятность того, что нас поймают. Это самое сложное. Совершить убийство – легко. Люди делают это постоянно. Но большинство из них оказываются за решеткой.
– И как же нам избежать наказания?
– Единственный способ – спрятать тело так, чтобы никто никогда не нашел его. Если не было убийства, нет и убийцы. Существует множество способов спрятать тело. Можно оставить тело на виду, но обставить все так, чтобы никто не подумал об убийстве. Вот, что надо сделать с Мирандой, потому что, если она исчезнет, полиция будет искать ее, пока не найдет. И когда полиция станет исследовать ее тело, оно должно рассказать историю, которая никак не связана с вами. Оно должно привести их туда, где вас не может быть. Позвольте спросить. Как вы относитесь к Брэду Даггету?
– В каком смысле?
– Вы думали о том, чтобы ему жить или умереть?
– Конечно, я думал об этом. Я хочу, чтобы он умер.
– Хорошо, – сказала она. – Так намного проще.
Когда Чет вышел из квартиры и спустился ко мне во двор, я обрадовалась, что он надел рубашку под комбинезон. От него все еще несло, как от прокисшего сидра. Я сказала ему, что нашла что-то на лугу, на той стороне леса, и мне нужна помощь. Я сказала ему, что попросила бы отца, но он слишком занят. Чет ухмыльнулся понимающе, словно знал, чем мои родители занимаются сейчас в спальне. Мы вышли на узкую тропинку, ведущую в сосновый лес, который отделял землю моих родителей от развалившейся фермы по соседству.
– Ты уже ходил на луг? – спросила я.
Он шел сзади, спотыкаясь, вытянув руку, словно ветки могли внезапно хлестнуть его по лицу.
– Я ходил вдоль старой железной дороги, когда только приехал сюда, – ответил он. Железная дорога находилась в противоположном направлении.
– На лугу круто, – сказала я. – Он за старой заброшенной фермой. Я всегда туда хожу.
