В четверг Джини пришла в парк позже обычного. Было холодно, собирался дождь, но в парке еще оставались скучающие мамочки, ежившиеся на детской площадке со своими ребятишками, – и тот мужчина, с которым она познакомилась на прошлой неделе. Она ни разу не вспомнила о нем за это время и не очень-то обрадовалась ему. Джини любила возиться с Элли и обычно сторонилась других взрослых на площадке. Мужчина говорил по мобильному, стоя на горке, откуда Дилан съехал головой вниз, раскинув руки.
Он помахал ей и улыбнулся, быстро закончил разговор и положил телефон в карман пиджака.
– Привет, как поживаете?
– Хорошо, а вы?
Элли попросилась на качели, и на время они оказались по разные стороны площадки, зорко следя за внуками. Джини намеренно избегала его взгляда.
Дилан подружился со своим ровесником, и они носились вокруг площадки.
– Послушайте, я хотел извиниться за прошлый раз, – заговорил мужчина.
– О чем это вы?
– Я… немного волновался… болтал без умолку.
Джини рассмеялась.
– Вам не за что извиняться.
– Нет, но вы, наверное, решили, что я странный.
Она не знала, что ответить. Он не казался ей странным, но в нем было что-то беспокойное, будто он чего-то хотел от нее, а она не понимала, чего именно.
– Просто я не привык бывать на детских площадках и не знаю, как тут принято себя вести, – рассмеялся он, оправдываясь.
– Здесь нет никаких правил поведения, – уверяла она его, улыбаясь. – Только одно – что бы ни случилось, в этом виноват не ваш ребенок!
– Значит, ищем виноватых на стороне?
Джини кивнула.
– По-вашему, это цинично?
Он пожал плечами и усмехнулся.
– Лучше сказать – реалистично. Ладно, не буду вас больше отвлекать.
Она смотрела ему вслед, пока он открывал металлические ворота площадки и подходил к ограде вокруг пруда с уточками.
– Вниз, вниз, Джин, – попросила Элли, слезая с качелей. На Джини упали первые капли дождя. Она порылась на дне коляски в поисках дождевика, но его там не оказалось, только скомканная упаковка влажных салфеток, потрепанная картонная книжка Элли и сгнившая банановая кожура.
Площадка быстро опустела. Она слышала, как мужчина зовет своего внука: «Дилан! Дилан, пойдем. Сейчас хлынет», но тот не обратил никакого внимания на его крики. Усадив бурно возмущавшуюся Элли в коляску, она заспешила к воротам. Когда они поднимались на холм, небеса разверзлись. Начался не просто дождь, а настоящий ливень. Идти до дома в такую погоду пятнадцать минут было бы неразумно. Она свернула к кафе, недалеко от площадки. Элли все еще орала во все горло, протестуя против коляски, ремней и дождя.
