– А он красивый? – лукаво спросил мальчик.
– Гад он, – вздохнул Джослин. Рука у него дрогнула.
– Ты с ним разобрался?
– Случая не представилось.
– Думаешь, гад?
Джослин отложил стволы, оперся ладонями о столешницу.
– Давай сменим тему, – предложил он – не потому, что его беспокоил возраст мальчика, а потому, что ни с кем не желал это обсуждать.
Мальчик решил разговорить дядюшку: не из личной неприязни, а пытаясь утвердиться в своем праве – и умении – владеть любой информацией и беседовать на любые темы.
– По-моему, нет таких браков, где семьи обоих супругов всегда всем довольны.
– А когда-то были.
– Нет, кому-то всегда приходится чем-то жертвовать. Как правило, тому, у кого денег меньше.
Джослин, удивленный странными словами, поглядел на подростка, сидевшего в кресле. Лицо мальчика было скрыто в тени, но в его выражении Джослин не заметил дерзости. Их взгляды встретились.
– Ты осуждаешь мою мать? – спросил мальчик.
– Там другое.
– Потому что они с отцом не были женаты?
– Кто тебе это сказал?
– Чарльз Хэй, мой одноклассник.
Джослин отвернулся к окну и подумал: «Похоже, полумеры и Лаурины капризы дурно сказались на его воспитании».
– Да и без того понятно, что они никогда не были женаты, – продолжил мальчик. – Супруги так друг с другом не общаются. Их ничего не связывает, кроме меня.
– Не смей так говорить о родителях.
– По-твоему, лгать лучше?
– Что за безобразие! Откуда твоим школьным приятелям все это известно?
– Подумаешь! Меня там Гарибальди прозвали, потому что маму считают его любовницей.
– Какой ужас!
– Да ладно, смешно ведь.
– Смешно?
– По-твоему, я должен броситься на защиту чести матери?
Джослин хотел признаться мальчику, что много раз просил Лауру рассказать сыну правду об отце, но смутно ощущал, что любые объяснения напрасны, поскольку являются частью прошлого, существовавшего только в его памяти. Он повернулся к столу и обтер приклад ветошью.
– А почему капитан Бирс – гад? – мягко, почти ласково спросил мальчик.
– Потому что он – гнусный ирландский бахвал, склочный горлопан и скандалист. Ему только вьючным обозом командовать!
– Не смей так говорить о своем зяте! – сказал мальчик и рассмеялся.
Джослин тоже засмеялся. Натянутая формальность между ними на мгновение исчезла, и они почувствовали себя на равных. Мальчик встал и подошел к столу. Джослин сел в кресло и откинулся на спинку. Он дрожал.
Мальчик поднял со стола приклад, заметил, что курки не сняты со взвода. Он опер приклад передним концом о стол и нажал на каждый спусковой крючок. Бойки дважды глухо стукнули о дерево. Поверхность столешницы покрывали тысячи крохотных оспин – следы процедуры, необходимой для того, чтобы не ослабли пружины бойка.
