— Я надеюсь на то, что вас перекосит от ненависти, а ваш муж издохнет и попадет в ад. Я ежедневно молюсь об этом…
Сказать все, что хотела, я не успела. Флора вдруг шагнула ко мне с лицом, искаженным яростью, и замахнулась, будто хотела закатить пощечину. Инстинктивно желая избежать этого унижения, я резко выставила вперед руку.
И тут произошло непредвиденное. Ее рука с силой наткнулась на мою, и от этого толчка Флора потеряла равновесие. Кроме всего прочего, она, кажется, поскользнулась на начищенной до блеска ступеньке. Я не смогла ее удержать. Я лишь успела увидеть ее расширившиеся от ужаса глаза Она полетела по лестнице вниз головой, а я стояла, словно окаменев, не в силах пошевелиться.
Я очнулась, услышав, как трезвонят все звонки в доме. Над Флорой, лежавшей лицом вниз, склонились лакей и мои спутницы, ожидавшие меня в вестибюле. На лестницу выбежала Жозефина и ее многочисленные гости. Пораженные, все молча смотрели вниз, но ничего не делали.
— Что случилось? — спросила гражданка Бонапарт.
— Мадам Клавьер упала с лестницы, — сказала я как можно спокойнее. — Несчастный случай. Вероятно, надо вызвать врача.
Ничего больше не прибавляя, я стала спускаться. Жозефина дрожащим голосом велела позвать врача. Как оказалось, доктор нашелся и среди ее гостей — некий господин Биша, совсем еще юноша.
Он склонился над Флорой и несколько минут спустя констатировал:
— Она жива. Безусловно, она потеряет ребенка. У нее сломано несколько ребер. Возможно, и шея тоже.
— Но ведь тогда она умрет! — произнесла Жозефина со слезами. — Она была моей подругой…
— Ее нужно немедленно унести отсюда…
— Но как? Она может оставаться здесь…
Я сказала — громко, ясно, сама удивляясь, до чего холодно, бесчувственно и спокойно звучит мой голос:
— Сообщите ее мужу. Несомненно, он пришлет за ней карету или приедет сам. Таким образом, все проблемы будут решены.
— Как это случилось? — наперебой спрашивали меня. Среди вопрошающих я заметила даже журналиста «Монитёра».
— Вероятно, мадам Клавьер стало дурно. Это бывает с беременными. Мне трудно прибавить что-либо еще, граждане.
Сделав знак Авроре, я стала пробиваться к выходу. К счастью, наша карета была уже у крыльца.
— Ах, это ужасно! — произнесла Валентина. — Почему эта женщина хотела ударить вас?
— А вы все видели?
— Да. Мы наблюдали за вами. Она положительно хотела дать вам пощечину…
— Наверное, она поступила так из ревности, Валентина. Никак иначе ее поступок объяснить нельзя.
