Мне было до того горько, что я едва сдерживала слезы. От гнетущего чувства одиночества было ужасно пусто внутри. Горничная не сдвинула портьеры, и за окном мерцал огнями ночной Париж. Не мой Париж, чужой. Непонятный мне. И я здесь абсолютно одна. Мне не везет. Меня снова пытаются преследовать. И я никогда, никогда к этому холодному деляческому миру не привыкну…
Коньяк действовал быстрее, чем я предполагала. Меня бросило в жар. Пламя лампы расплывалось перед глазами, превращаясь в розовый туман; я смахнула слезы с ресниц, но туман все ширился, и в нем все четче вырисовывался остров. Волшебная изумрудная земля между аквамариновым морем и нефритовым небом. Буйная кипень апельсиновых рощ. Долина среди гор, алеющая цветами цикламена. Александр помогает мне плыть, а вода теплая, как парное молоко, — она просто колышет меня… Потом тяжелый, пряный запах лилий на ночной дюне, жемчужный песок. Тогда я достигла высшего счастья. Мы с Александром словно растворились друг в друге — физически, душевно, мы даже дышали в унисон. И он сказал… он сказал мне, что…
Кровь застучала у меня в висках. Все это в прошлом! Даже до Корфу добралась напасть, мучившая меня всю жизнь! Уже не сдерживая слез, я зарыдала, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки.
Вид у Валентины, когда она рассказывала мне о торгах, был слегка испуганный.
Все получилось так просто, что даже я этого не ожидала. Торги, как и было объявлено, состоялись в пятницу. Клавьер прибыл позже, чем Валентина, и она в ответ на его поклон улыбнулась ему так приветливо, что он оставил приказчика и подошел к ней. Она предложила ему место подле себя. Он не без охоты согласился. Тогда Валентина робко шепнула ему о том, что хотела бы приобрести этот дом. При этом ее рука коснулась его руки.
Он слегка подозрительно посмотрел на нее.
— Чем же я могу помочь, гражданка?
— Не мешайте мне… Я прошу вас.
— Вы просите? А что вам дает на это право?
— То расположение, которое вы мне оказывали, — произнесла мадам Брюман слегка смущенно.
Он улыбнулся немного насмешливо.
— Кажется, я могу понять вас. Вы, как говорят, из «бывших», не так ли? Вам жаль вашу сестрицу по сословию.
— Какую сестрицу?
— Ту, которая жила здесь раньше.
Загоревшись вдруг какой-то мыслью, он сжал руку Валентины.
— Черт возьми, это недурная идея! Сидите-ка молча, моя дорогая. Обещаю, вы будете довольны.
Валентина повиновалась. Клавьер купил дом за миллион ливров и тут же, взмахом руки подозвав своего адвоката, написал дарственную на имя мадам Брюман. Сделав ошеломленной Валентине королевский подарок, он выразил надежду, что его рады будут видеть на обеде, который Брюманы на днях устраивают.
