Губы Александра мягко, почти неосязаемо касались моего уха, словно изучая все углубления и изгибы; его прерывистое дыхание почти касалось моих барабанных перепонок, а рука, скользившая по моим волосам, к затылку, теперь наверняка ясно ощущала быстрое биение пульса в нежном углублении моей шеи. Я повернулась к нему, ощутила жаркий вкус его губ и, придвинувшись еще ближе, почувствовала, как он весь содрогается от сильного возбуждения и желания.
Он был так ласков и нетороплив сегодня… Я сама сбросила с себя простыню, протянула руку, дотронулась до его шеи и провела пальцами вниз по спине. Только после этого он сжал меня сильно и страстно. Теперь в его объятиях я куда сильнее и отчетливее почувствовала трепет желания. Больше, чем трепет. Желание, влажно и жарко затеплившееся глубоко внизу, пронзило все мое тело и потом побежало вверх и добралось до самых мочек, которые он недавно ласкал.
— Cara, — прошептал он. — Carissma… Mio dolce amor…
Восхитительно-волнующие ощущения разливались по моей коже от любого его прикосновения — от легкого щекотания его волос, касающихся моей шеи, до нежного-нежного поглаживания грудей, и у меня возникало непреодолимое желание тоже прикасаться к нему, ощущать эту смуглую кожу, это уверенное тепло. Его ладони побежали по всему моему телу вверх-вниз, изучая изгиб талии, мягкость грудей, нежную упругость бедер… Под его тяжестью мои ноги раздвинулись, но, хотя мое тело уже приготовилось его принять, ждало и молило об этом, ему не удалось сразу войти в меня. Он осторожно приподнял мои колени к своей груди и сам помог себе, а я, сомкнув ноги вокруг его шеи, ощутила, какой он твердый внутри, — это ощущение взволновало меня так, что я испытала настоящий восторг.
Остановившись, он начал снова, сначала медленно и неглубоко, растягивая обоюдное удовольствие, потом быстрее и яростнее, — так, что внутри меня мало-помалу нарастало чудесное трепетание и судорожное сокращение всех мышц. С восхитительной неотвратимостью он вел меня к экстазу, к невыносимому восхищению, и, наконец, сладостный пульсирующий жар пронзил все мое тело от онемевших кончиков пальцев до затвердевших сосков.
Мы лежали вцепившись друг в друга, липкие от пота. Все еще не разомкнув своих объятий, он стал целовать мои веки и нежно сдувать испарину со лба, чтобы немного охладить меня. Он был все еще во мне, а потом опять начал двигаться. Я слабо запротестовала. Поцелуем он заставил меня умолкнуть.
