Я не успела договорить. Громкий, будто нарочито громкий звук раздался позади нас, — звук, похожий на лязг оружия. В ту же секунду прозвучал выстрел, и пуля, бешено просвистев, как злая оса, сбила с меня шляпу.
От неожиданности я даже не успела осознать опасности. Я лишь мельком увидела человека с ружьем на дорожке, стреляющего почти в упор, и еще какого-то человека, бросившегося в миртовые кусты. Я ничего не соображала. Но за какую-то долю секунды рука Александра так безжалостно рванула меня вниз, что я рухнула на колени. Он рванул меня еще раз, заставляя спрятаться за надгробие, а сам выхватил из-за пояса пистолет. Расширившимися от ужаса глазами я видела, что стрелявший в нас человек — крестьянин, по всей видимости, в белой рубашке, подпоясанной вышитым поясом, и в беретто[8] — перезаряжает ружье, но Александр его опередил. Молниеносным движением он загнал в пистолет пулю, насыпал пороха и, вскочив на ноги, выстрелил, не особенно при этом целясь. Пуля пробила нападающему запястье и выбила из его рук лупару[9].
Второй и третий выстрелы пробили ему грудь. Он рухнул сначала на колени, потом упал на землю лицом вниз.
С проклятиями Александр рванулся к нему, крикнув мне, чтобы я пока не смела выходить из укрытия. Я только сейчас заметила, что пуля, сбившая с меня шляпу, раздробила также и белого голубя, украшавшего надгробие. Что же все это значит? Кто хотел убить меня? Я ничего не понимала.
Александр носком сапога перевернул нападающего лицом вверх и махнул мне рукой, разрешая подойти. Это был большой, слегка тучный мужчина лет тридцати, не бедный, по всей видимости…
— Он мертв, — сказал Александр. — Я попал ему прямо в сердце, даже хирург не нащупал бы его лучше…
Мой муж снова поднял пистолет, направив его в кусты.
— Эй, ублюдок! Выходи, не то я пристрелю тебя прямо там!
Из миртовых зарослей прямо нам под ноги выкатился юноша, худой, нескладный, некрасивый. Я молча смотрела на него, мало что понимая.
— Ты был с ним, подонок? — процедил сквозь зубы Александр.
— Да, синьор. Хозяин приказал, но это вовсе не по моей воле…
Я видела, что Александр не все понимает из того, что бормочет этот насмерть перепуганный юноша на деревенском наречии, да и не особенно хочет понимать все эти подробности.
— Кто это такой? — спросила я, указывая на убитого.
— Чиро Сантони, синьора, мой хозяин. Видит Бог, я не знаю, что ему нужно было от вас… Благородный синьор, не убивайте меня, ради Христа! Я ничего не сделал!
