Гарвер смотрел в глаза Элачи и вещал, точно архангел, явившийся на свет божий с пророческой мессией:
— Ваши сны пропитаны тьмой, Элачи. Тьмой, в которой вы видите жизнь. Вы видите жизнь, что царит, невзирая на темень. Но на что похожа эта жизнь?
— Круг.
— Простите, что? — Гарвер резко подался вперёд, отчего Элачи чуть было не кувырнулся с кресла. — Что вы только что сказали? Повторите, ну же!
Элачи хрустнул шеей — просто так, не пытаясь ничего показать или доказать. Элементарно затекли суставы. Во всём теле — с головы до пят!
— Я сказал: круг. Точнее кольцо.
Гарвер откинулся на спинку кресла. В данный момент он походил на питона, который, попеременно, то сжимает кольца своего тела, силясь придушить несносную жертву, чтобы та не трепыхалась, чиня лишнюю суету, то осознанно ослабляет хватку, дабы сохранить жизнь и продлить смертельную игру.
— Кольцо. Почему вы это сказали, Элачи?
— Потому что так всё устроено.
— Что?
Элачи довольно кивнул.
— Я, может быть, и нахожусь у вас в подчинении, господин Гарвер, но это ещё ни о чём не говорит. Это не значит, что я несносный критин, которым можно просто так подтереть зад собственного эго, после чего, не задумываясь, выкинуть прочь! Я многое понимаю, а после беседы с Шэмьё, я, в придачу, ещё и кое-что знаю.
Гарвер молча тёр подбородок. Потом медленно проговорил:
— Я начал с тьмы и тьмою кончил. Хм, а вы и впрямь тот ещё фрукт, Элачи. Это надо же, прикинуться беззащитной овечкой и снисходительно наблюдать за бравадой недальновидного мясника. С другой стороны — глупо, особенно если учесть, что концовка от этого вряд ли существенно изменится.
— Вы и впрямь остряк, ей-богу. Может мне тоже начать играть в аналогии?
— Что ж, попробуйте.
— А что, если мясо овечки окажется отравленным?
Гарвер снова улыбнулся.
— Сейчас вы мне снова нравитесь, Элачи. Особенно тем, как держитесь в неприятной для себя обстановке, — Гарвер протяжно выдохнул, помедлил, снова заговорил: — Однако то, что вы выкинули, кроме как изменой, никак больше и не назовёшь.
— Изменой??? — Элачи аж привстал. — Вы ничего не путаете, господин Гарвер?
Гарвер постучал пальцем по папке.
— Знаете что это такое?
Элачи засопел.
Гарвер кивнул, всем своим видом давая понять, что оценил реакцию собеседника.
— Это нейтронная бомба замедленного действия, которая только и ждёт подходящего момента, чтобы обрушиться внутрь себя, чиня повсюду хаос! Элачи, она ждала того самого момента, что устроили вы, на пару с достопочтенным господином Шэмьё! Ладно, тому уже под семьдесят, но вы, Элачи, грамотный специалист — да какое, там, специалист: вы руководитель Лаборатории реактивного движения — подшефной нам организации! Вы пример подражания для собственных сотрудников! Вы — будущее НАСА, на которое наша организация тратит баснословные суммы!.. А вы никогда не задумывались, откуда берутся эти самые суммы? Вы бывали в сенате? Бились там за бюджет с твердолобыми сенаторами? Бросались эфемерными обязательствами, — которые, ко всему, просто нереально осуществить, — с той лишь целью, чтобы прибрать к рукам побольше денег добросовестных налогоплательщиков?! Нет? Тогда какое вы имеете права рушить ту систему, что мы выстраивали десятилетиями, пока вы с Шэмьё вынашивали свои авантюрные планы? — Гарвер умолк, но лишь на секунду, после чего завещал с ещё большим упорством: — Вы кинули на плаху всех, Элачи. Боулден сутки напролёт проводит в Белом Доме. Я вынужден мотаться между Пентагоном и НАСА, силясь отвести вас от края бездны! То, что творится в самом НАСА, иначе, как клиникой для душевнобольных и не назовёшь! И только вы, Элачи, катаетесь, будто сыр в масле, которому ни до чего нет дела! Более того, устраиваете эксперименты, о последствиях которых даже помыслить не можете. Да-да, не смотрите так, я в курсе всего произошедшего в Мэринелэнде. Я в курсе тех смертей. И не только тех.
