Женя прекрасно понимала, откуда берутся эти непутёвые мысли — это был шок, предвестник тягучей депрессии. От первого погибают быстро и сразу, от второй — долго мучаются, а потом тоже… погибают, если никто вовремя не растормошит.
У Жени осталась только мама — отец умер, когда она была ещё девочкой, от рака лёгких. Странно, но он никогда не курил.
Женя не боялась депрессии — шок она и вовсе уже пережила, — лишь изредка пропуская в свою голову истинный бред. Она вновь не знала почему, но твари, живущие в нём, уже не казались столь жуткими и плотоядными, как было в самом начале. Возможно, теперь они были просто не в силах причинить ей вреда, а потому превратились в обычных зверушек, что томятся за решётками многочисленных городских зоопарков.
«Ведь куда безопаснее смотреть на зубастую акулу в океанариуме, нежели плавать с ней в открытом море, где, как не изворачивайся, а конец всё равно один. Условия обитания и состояние души — плоды одного дерева. Вопрос в том, окажутся ли они после созревания в одной чашке, или же сохранят обособленность друг от друга».
Женя в последний раз провела пальцами по двери подъезда, стиснула зубы и направилась прочь от дома — ей надоела собственная глупость, надоели наивность и простодушие, надоело пустое существование. Это ведь она сама во всём виновата! Подумать только, это надо же довести себя до подобного бессмыслия: поверить в сказку и жить в розовых снах, боготворя своего верного принца, который на деле так и норовит залезть под первую же встречную юбку!
«Подруга, какая же ты ещё девочка! Невинности лишилась, а вот ума, так и не набралась, потому что не тем местом думала. Хм… От него же и пострадала. Интересно, сколько раз он мне изменил за всё время, что мы были вместе?»
Женя закусила нижнюю губу и брезгливо содрогнулась. Это было самым омерзительным: представлять, как Славик имел не её. Потом он возвращался домой, принимал душ, врал про очередное затянувшееся совещание и лапал её своими грязными руками, целовал мерзкими губами, а затем ещё и…
А ей нравилось!!!
Теперь же собственное тело казалось общественным туалетом с грязными кабинками, заплёванным полом и использованной туалетной бумагой вместо мыслей.
Женя вскрикнула от громкого автомобильного сигнала. Тут же огляделась по сторонам — середина проезжей части, на светофоре застыл красный пешеход, буквально в шаге тарахтит чёрный «форд-фокус», за рулём которого надулся явный имбицил, что так и не пережил кризис среднего возраста.
