В промежутках между вспышками Катарина заметила неясный темный силуэт, приближающийся к ней. Ах да, это Пит, один из канониров, похожий на гориллу, довольно неприятный тип, да вдобавок не очень трезвый! Подойдя к девушке, он внезапно набросился на нее, пытаясь обхватить своими огромными, как у павиана, волосатыми лапами, несмотря на то, что Катарина изо всей мочи лупила его кулаками в грудь Он же, напротив, обняв за талию, прижимал ее к себе.
— Ретта нет, милашка, и никто не помешает мне обнять тебя. А если будешь умницей, то и расцеловать.
— Фу, как противно! — отталкивала его испуганная девушка.
Катарина стала отбиваться от него руками и ногами, но пират, обладавший невероятной силой, крепко удерживал ее в своих объятиях.
Крепко поцеловав ее в самые губы, он наконец отпустил свои сильные руки.
— Негодяй, мерзавец, животное, — гневно зашипела на него девушка, удаляясь в свою каюту.
Но тут произошло невероятное событие, впоследствии поразившее всех и вызвавшее самые разные и самые нелепые толкования.
Катарина увидела, как вдоль борта промелькнула чья-то тень, и обернулась. Тень, слегка прихрамывая на правую ногу, поравнявшись с пиратом, остановилась подле него, застыв в угрожающей позе. Канонир от страха, мутным взглядом смотря на тень, начал что-то бормотать себе под нос, молитву ли, а может, с его уст сорвалось бранное слово, не разобрать, но только в следующее мгновение судно качнуло на волне, моряк поскользнулся и, перелетев через фальшборт, плюхнулся в воду. Катарина, у которой все это происходило на глазах, явственно видела, как именно загадочная тень слегка толкнула его плечом и швырнула за борт. Шкипер Гарри Уилсон, который тоже это видел, даже вскрикнул от изумления. Утопленник, у которого от страха из головы сразу же вылетел хмель и пьяная спесь, не дожидаясь пока акулы отожрут ему наиболее уязвимые места, стал громко орать и звать на помощь. Испуганный и мокрый бедняга пытался вскарабкаться по мокрому от дождя, а посему склизкому якорному канату и от ужаса вопил, что было мочи.
Все кинулись на бак вытаскивать его. После того как ему кинули веревку и втащили на борт, он рассказал невероятную, но тем не менее устрашившую всех историю, как это произошло, но ему не поверили.
— Да ты пьян, как мадагаскарская свинья, сам и свалился за борт, — пробежал по палубе недобрый, язвительный, но, однако, настороженный смешок.
— Ей-богу, дело было именно так, как я рассказываю, — клялся испуганный пират. — Что это Катарина меня, что ли, толкнула? Она была на другом конце корабля.
