— Да, но вы не знаете, что это за колечко.
— Ну, старинный перстень, моего деда, фамильная реликвия некогда Гриффитов, а теперь семьи Бедфордов. Но Ретту-то что за дело до всего до этого. Да к тому же оно у вас.
— У меня? — изумленно воскликнул Джон.
— Да, да! Это тот самый перстень! Который я отдала вам, там на берегу.
— Ваша фамильная реликвия ключ к сокровищам, вы слышали про них? О несметных сокровищах могущественного рыцарского ордена Святого Иоанна, который через два столетия стал масонской организацией. А об их богатстве вы знаете?
— Да, я читала про них, у отца в библиотеке много старинных фолиантов о несметных сокровищах могущественного рыцарского ордена Святого Иоанна. Я еще все время удивлялась, откуда, а отец, вероятно знал или догадывался о сокровищах, о несметных сокровищах могущественного рыцарского ордена Святого Иоанна. И постоянно собирал про них информацию в надежде разгадать тайну.
— Вот ваше сокровище! Возвращаю его вам в целости и сохранности. Я не думал, что оно представляет такую ценность. Распорядитесь им по своему усмотрению, как считаете нужным.
— Джон, а вы не безнадежны! — улыбнулась Катарина. — Вы, кажется, благородный человек, так почему вы с ними?
— Я оказался на этом корабле по чистой случайности.
— Ах вот как? Ну и каким образом?
— Я ехал драться с испанцами за свободу Англии и вовсе не собирался становиться пиратом. «Пусть твоя шпага в твердой руке послужит королю и Британии», — так сказал мой отец. — «Только на борту корабля и ты можешь познать радость побед и горечь поражений. Прикоснись к горячему стволу артиллерийского орудия, услышь грохот выстрелов и вой картечи, звон доспехов, бряцанье клинков и скрежет абордажных крючьев, покажи что ты можешь», — этими словами напутствовал он меня, когда провожал из дому, — ответил Джон, предаваясь своим воспоминаниям.
— Вот как! — воскликнула Катарина. — Так вы хотели драться за свободу Англии и для этого стали капером, Джон?
— Да и Ретт, про подвиги которого я слышал, был моим идеалом. Если разобраться — он поначалу тоже был честным капером, грабил и топил исключительно испанские галеоны, и лишь потом стал отъявленным негодяем!
— Джон, возможно, я тебя не оценила, как должно! — улыбнулась Катарина. — Спасибо тебе. А то я было разочаровалась в тебе, но теперь все встало на свои места!
В ее душе вспыхнул малюсенький лучик надежды. Катарина улыбнулась и крепко пожала молодому человеку руку. У нее по спине пробежали мурашки, когда она вспоминала его слова. В душе ее замаячил призрак надежды.
