и почитателем женщин, какого свет не видывал. Так вот, уже в юности он влюбился в одну знатную даму, постоянно крутился возле нее и, бывая в качестве благородного пажа в ее покоях, всегда выпивал воду, в которой та мыла руки.
Когда кавалера Ульриха в Вене посвятили в рыцари, он посчитал, что пришло время предложить даме сердца, как это было принято тогда, свою службу. Но рыцарь не имел возможности так легко приблизиться к ней, как паж, поэтому ему пришлось искать посредника. Посредничество взяла на себя его тетка — подруга дамы. Рыцарь Ульрих направлял даме песни собственного сочинения; та принимала их, даже хвалила, но всегда отвечала, что господин Ульрих пусть даже не мечтает, что его услуги будут приняты. Другими словами, госпожа уверенно следовала правилам флирта: отталкивать, но при этом и поощрять, дабы несчастный влюбленный постоянно терзался сомнениями.
Однажды госпожа заявила тетушке: «Если бы твой племянник и был равен мне по рангу, все равно он мне не нужен, потому что у него очень некрасиво выпирает верхняя губа». Дело в том, что природа наградила рыцаря Ульриха фон Лихтенштейна толстой верхней губой, по размеру в два раза больше нормальной.
Когда тетушка передала ему эти слова, бедный Ульрих приказал запрячь коня и поскакал в Грац. Там он разыскал лучшего лекаря и предложил большие деньги, чтобы тот помог ему. Операция прошла успешно, от большой губы не осталось и следа. Несчастный пациент полгода провел в Граце, пока рана полностью зажила. За это время от него остались кожа да кости. Он не мог ни есть, ни пить: что бы он ни брал в рот, его сразу же тошнило, потому что губу смазывали неприятной зеленой мазью.
Весть об операции дошла и до дамы. Она написала тетушке о том, что рада увидеть подругу. «Можешь привезти с собой и племянника, — милостиво разрешила дама, — но только для того, чтобы я могла увидеть его исправленную губу; ни для чего другого». Так закончилась большая любовь рыцаря Ульриха фон Лихтенштейна.
— Простите, мсье Раймон, но какое отношение имеет эта история к вам? — спросила Жанна.
— Самое непосредственное. В свое время и я имел неосторожность влюбиться, и у меня был объект женского рода для обожания и почитания, и я вел себя почти так же глупо, как рыцарь Ульрих фон Лихтенштейн.
— И чем закончилось ваше увлечение?
Де ля Шатр саркастически хохотнул:
— В 1310 году мне довелось принять участие в Лионской войне. Когда я возвратился в свое поместье, то обнаружил, что объект моего преклонения — дама, чей платок я всю войну носил возле сердца — вышла замуж за богатого барона. Вот такая незамысловатая история приключилась с вашим покорным слугой, который с той поры перестал заниматься глупостями, связанными с женитьбой. В мире есть много других интересных вещей, уж поверьте мне, сеньора.
