Если иными словами выразить ослабленное ощущение неповторимости своей жизни, её весомости, то, возможно, подойдёт как раз вот эта формула: «Моё существование прозрачно и незаметно для других».
Все хорошо помнят, что к откровениям подростка Сакакибары большинство людей отнеслось критически, мол, это «записи отрывочных и незрелых мыслей», «подражание комиксу-боевику».
Однако, будь это даже нечто отрывочное и копирующее жестокие комиксы, я, как профессиональный литератор, прочёл это с ощущением, что формула «Я существую так, словно я прозрачен и невидим» полна неколебимой убеждённости. Я почувствовал, что в ней таится непосредственное восприятие нашего времени. Оттого, что об этом поведал подросток, которому всего лишь четырнадцать лет, на людей повеяло холодком, все были несказанно потрясены. Вероятно, у людей было такое чувство, что их поставили перед истиной, от которой хотелось бы отвести взгляд.
Человек не может ощутить весомость собственного существования. Это чувство, свойственное нашему времени. Но там, где нет уважения к собственной жизни, такова же цена и чужой, иначе не бывает.
Я хочу сказать, что между самоубийством и убийством грань очень тонка, это две стороны одной медали. Часто можно услышать, как люди с глубоким вздохом произносят: «Как много стало в последнее время жестоких преступлений!» Но ведь это неразрывно связано с ростом числа самоубийств. Даже более того, приходится признать, что эти процессы тождественны.
Кто-то, под влиянием импульса, вдруг обрывает свою жизнь, кто-то с лёгкостью отнимает чужую — мы живём во времена, когда смерть ходит рядом, почти как на войне. Разве можно назвать наше время мирным? А может быть, нам только пригрезилось, что мы живём в мирное время?
НЫНЕШНИЕ ВРЕМЕНА ПОХОЖИ НА ПРЕДДВЕРИЕ СМУТЫ ГОДОВ ОНИН
Лет десять назад я беседовал с одним бизнесменом, и он заявил: «Сетуют, что сейчас в Японии нет интереса к религии, а по-моему, в этом нет ничего плохого». Он объяснил это тем, что времена, когда религия была по-настоящему сильна, слово проповедника несло свет, а люди обращались к вере, всегда бывали временами, когда народу жилось тяжело.
Задумавшись над этим, я понял, что так и есть, и в особенности так было во времена Синрана, а потом и Рэннё. Считается, что Рэннё начал писать первую подборку своих «Писем» во втором году эры Кансё (1461 г.).
Случившийся в те времена неурожай годов Кансё повлёк за собой более восьмидесяти тысяч голодных смертей только в одном Киото. А тут ещё землетрясения, тайфуны, инфекционные болезни и эпидемии. По всей стране вспыхивали волнения крестьян, феодальные правители и самураи бесконечно враждовали друг с другом, политическая обстановка в стране была нестабильной.
