Нам нужно было в павильон 1. Мне было совсем не по себе. Я всё время себе говорила: спокойно, спокойно, Роми! Успокойся, а то всё испортишь.
Но успокоиться не получалось. Я думала, я жутко вспотею, но на самом деле — нет. Первый раз в жизни меня загримировали! Мне не пришлось делать это самой. Мне казалось, всё лицо упаковано в целлофан. А ведь они меня только немножко загримировали, совсем чуть-чуть.
В павильоне 1, я слышала, только что был Стен Кентон. А теперь я тут должна сниматься! Господин Деппе сел на свой стул. (Мама мне говорила: у каждого режиссёра здесь собственный стул, и на стуле написано его имя. Наверно, чтобы каждый знал, кто он такой!)
Изнутри павильон выглядел ещё больше, чем снаружи. Почти как большой сарай, только без сена. Кругом стояли декорации — половина комнаты из картона. Или кусочек кухни. Ещё там были большие стальные подмостки, на них возились рабочие. И ещё свет, большие прожекторы. Если кто-то бежит в этой тесной мешанине из проводов, проволоки и рельсов, вполне может запутаться.
Ах да, я ещё очень подивилась этим рельсам. По ним ездит камера, на вагончике, то туда, то обратно, как нужно для съёмки. Эта штука, на которой смонтирована камера, забавно называется «салазки».
2 сентября 1953 года, вечер
Мы уже поужинали. Хочу кое-что ещё записать. Мама мне успокаивающе подмигивает. Это должно означать: у тебя всё получилось. Ну конечно, я же ни о чём другом думать не могу. Больше всего меня смущали люди, их было много вокруг нас в студии. Не меньше чем человек тридцать. Я всё думала, когда же они уйдут. Но никто не уходил. Все оставались тут. Они тут были свои — вроде камеры. Я всегда думала, что на съёмках остаешься одна или, в, крайнем случае, с теми, кто тоже снимается.
Дальше всё пошло очень быстро. Господин Деппе всё время говорил:
— Не смотри в камеру!
Я должна была войти в дверь. Повесить своё пальто. Мама уже сидела за столом. И потом мы проговорили всё, что я выучила. Вот и всё.
— Прекрасно, Ромихен, ты всё прекрасно сделала, — сказал господин Деппе. У меня в голове всё шло кувырком, настолько я была не в себе.
Потом пришёл господин Везель, фотограф. Маленький, юркий человечек, у которого, как мне рассказали, своё фотоателье где-то возле Курфюрстендамм. На всех съемках он фотографирует актёров.
Фотографии потом через пресс-службу попадают в газеты. А уж дальше всё зависит от газет. Я страшно волнуюсь: напечатают ли в газете и моё фото?
