Когда я сегодня думаю об этом — мы поженились в 1937-м — то нахожу очень много общего между Роми и её отцом. Мать Вольфганга, актриса Альбах-Ретти, была категорически против актёрской профессии для своего сына — вероятно, из тех же соображений, что и я относительно Роми. Когда Вольф сидел на козлах почётного фиакра или в машине возле своей матери и её друзей, знаменитых актёров и актрис, то ему всегда хотелось стать кучером. Его талант открылся позже.
Математика, слабое место Роми, и её отцу доставляла в школе много проблем. Ему разрешили посещать занятия в Венской академии музыки и театра. Прошло не так уж много времени, и дарование истинного сына своей матери вышло на свет божий. В постановке комедии «Славная женщина» Александра Биссона юный слушатель Академии оказался столь заметным в роли юного же любовника, что его взяли в 1926 году в Бургтеатр. Вот это была награда!
Часто он выступал на сцене вместе со своей матерью; порой и по сюжету они бывали матерью и сыном. Через пять лет после начала карьеры его взяли на студию УФА, в Берлин.
Есть люди, которые не могут найти контакт с детьми, даже со своими собственными. В нашем случае, возможно, виной была жизнь вдалеке от семьи и детей. У Вольфа были с детьми большие психологические трудности, и он преодолевал их с помощью своей характерной черты — особого, лучащегося юмора. Он был вообще-то вечным пострелёнком. Он находил забавным тайком обучать Роми всяким крепким словечкам. «Но ты можешь так говорить только когда меня здесь уже не будет», — настойчиво внушал он ей.
Иногда я просто не верила своим ушам: Роми своим детским голоском выдавала такие солёные мужские выражения, что хоть стой, хоть падай. Несомненно, это был «папочка», и мне стоило больших трудов отучить её от этой прелести.
Разумеется, Вольф находил и другие способы проводить время с дочерью. Например, засовывал её в свой рюкзак и отправлялся на велосипедную прогулку. Он старался! Но инстинкт у маленьких детей безошибочен. Для Роми «папочка» так и остался далёким существом (он и был чаще всего на самом деле далеко), отношения их не потеплели, хотя она пыталась всем своим детским сердцем полюбить отца. Несмотря на эти попытки, она была и осталась «маменькиной дочкой», что, как известно, с дочерьми бывает относительно редко.
В 1945-м я получила развод — вскоре после рождения нашего сыночка Вольфи. Детей присудили мне. «Все мужчины — слабые», — прочла я недавно в «Мюнхенер Иллюстрирен». Вольф был таким в действительности.
