Осознать это было невозможно. Я рефлекторным жестом включил радио.
«Около часа назад на Дивногорском лугу произошло событие, которое можно назвать локальной катастрофой. После исчезновения мэра и его подручных над лугом пролетело несколько вертолетов. По-видимому, они распыляли какое-то вещество, которое погрузило в глубокий сон и людей и животных. После этого на лугу появились солдаты, которые с большой деликатностью перенесли спящих лёвчиков в подогнанные грузовики. Машины уехали в неизвестном направлении».
Тут на радио заиграла музыка, какой-то марш. При том что на «Волге» музыка как таковая днем не звучит никогда. Она оборвалась на неожиданном месте.
«Экстренная новость. Объявление от администрации мэра. В городе Леонске вводится военное положение, назначается комендантский час с десяти вечера, все увеселительные мероприятия отменяются, работа детских садов, школ и вузов временно прекращается. Об отмене военного положения будет сообщено дополнительно».
И опять включили музыку, какую-то песню Дунаевского.
У меня зазвонил мобильный.
– Генрих, это я, Сёма. Радиостанцию «Волга» фактически закрыли. Нас всех попросили пока что идти по домам. А куда еще идти? Все кафе закрыты, негде сесть выпить чашку кофе.
– Сёма, спасибо тебе за звонок. Если что, не сочти за труд звякнуть.
– Пока.
Я выключил радио и подошел к окну. Середина дня, воскресенье, на улицах ни одного человека. Что, Марик был прав и Леонск закончил свое славное существование?
Что мне делать? Что делать нам всем? И куда увезли лёвчиков?
Городской телефон зазвонил. Соня.
– Ханя, ты видел?
– Да, я видел, Соня. Но я еще и слышал наше радио. Объявили военное положение. Теперь надо ждать, когда проснутся люди на лугу и что они будут делать.
– Как хорошо, что твои лёвчики успели умереть, Ханя!
– Соня, обойдись без вульгарностей.
– Ну хорошо, это к слову. Ты мне скажи, там Гидо нигде не проявлялся?
– Ах, Соня, лучше бы не проявлялся! Он в ближайшем окружении мэра.
– Это ошибка! Этого не может быть! Откуда ты взял?
– Никаких ошибок. Ты его найдешь без труда. Кстати, занятия в университете отменили до поры до времени.
– Это мне на руку. Я сегодня же вернусь. До скорого!
– Пока.
Кому я в городе ни звонил, ответа не было. Где-то в пять мне позвонила Лена Линкс и зарыдала в трубку. Она с трудом подбирала слова и просилась ко мне в гости, но я сказался больным и отвертелся от ее визита. Мне не хотелось видеть никого. Я сидел и слушал своего Сент-Коломба. И такое от него делалось равнодушие ко всему ужасному, что можно было все-таки жить дальше.
