Кажется, больше всех волновалась во время голосования Валерия Петровна. Я на нее просто не мог смотреть. В этот момент ее страстная любовь к внуку прорвалась наружу в полном объеме.
Собралось на нашем сборище двадцать шесть тысяч восемьсот десять человек. Результаты голосования дали довольно неожиданные результаты. На последнем месте оказался наш старичок Морозов, на предпоследнем Ксения, на третьем с конца Митя, на втором от начала Иван. А Марк собрал десять тысяч триста пятьдесят два голоса.
Когда секретарь произнес это вслух, Валерия Петровна разрыдалась.
– Я знала, – сказала она, – что у этого мальчика большое будущее.
Я пришел домой и сразу отправился к себе на второй этаж. Как правило, возвращаясь вечером домой, я звонил Соне и спрашивал, не найдется ли у нее полчасика для меня. Но тут весь Сонин этаж был ярко освещен, оттуда слышались через окна какие-то оглушительные возгласы, и мне стало ясно, что соваться туда не стоит.
Я не хотел есть, но устроить себе что-то приятное мне было необходимо. Я взял бутылку бордо, Chateau Haut-Brion, хорошего 2005 года. Ее мне подарил Митя Бибиков на Рождество, и я тогда сразу предощутил счастье. Французских сыров в холодильнике было достаточно, я соорудил себе красивую композицию с виноградом и грушей и отправился со всем этим уютным хозяйством в гостиную. Устроился на диване, включил нашего любимого Сент-Коломба, которому ей-богу нет равных, и принялся отмокать от произошедшего на Золотом поле.
Я вслед за Валерией Петровной готов был повторить, что многого ожидаю от Марка. Но так быстро! Это все же для меня стало загадкой. И чего ждать от его встречи с этим ужасным Фишóм, совсем непонятно. Марк ясен умом, и обольстить его невозможно, но он же ребенок, еще играет в лего, слушает детские передачи…
Мне не суждено было в тот день додумать все это. В дверь резко позвонили, коротко, агрессивно.
На пороге стояла Соня, вся в красных пятнах, глаза вылезали из орбит, в руках какие-то бумаги.
– Соня, милая, шушу, кариссима, как я рад, что ты пришла! Я сижу пью бордо, думаю об этой жуткой истории со статуями…
– Мне никакого дела нет до ваших статуй. У меня тут жизнь валится в тартарары. – Она быстро прошла в гостиную, швырнула на стол бумаги и плюхнулась в кресло. – Налей мне выпить. Я не хочу вина. Дай мне виски. Или водки. И кусок черного хлеба.
Я буквально заметался. Люблю я Соню до сих пор, и тогда любил тоже, и что такое у нее произошло, в толк взять не мог. Постоял на кухне минуту как вкопанный, потом ко мне вернулись силы. Я схватил бутылку водки из морозильника, отрезал по-быстрому хлеба и бросился к Соне прямо бегом, откуда только силы взялись в мои годы.
