– Говори как можно меньше, – предупредил Флойд.
Жандарм с автоматом вернулся на свой пост, другой, из досматривающих, постучал по крыше:
– Доставайте. Кладите на стол.
Флойд с Кюстином вытащили через заднюю дверцу «матиса» футляр – не тяжелый, но громоздкий и неудобный. На нем накопилось столько царапин и вмятин, что пара лишних не меняла практически ничего.
– Хотите, чтобы я открыл? – осведомился Кюстин.
– Конечно, – сказал второй жандарм. – И выньте инструмент.
Кюстин выполнил распоряжение. Контрабас едва уместился рядом с футляром.
– Вот. Если думаете, что мы ухитрились поместить в футляр что-нибудь, кроме инструмента, – пожалуйста, смотрите.
– Я не про футляр думаю, – возразил жандарм, подзывая жестом коллегу, сидевшего на складном стуле рядом с будкой.
Тот – наверное, инспектор – отложил газету и взял деревянный ящик с инструментами.
– Я этих двоих подметил, – сказал жандарм. – Снуют через реку туда-сюда, будто мода такая. Тут уж задумаешься.
Инспектор глянул на Кюстина, прищурившись:
– А этого я знаю. Ты ж полицейским был, правда? Большой шишкой в штаб-квартире.
– Решил сменить карьеру. Иногда это полезно.
Флойд вынул свежую зубочистку из кармана рубашки, сунул в рот и надкусил. Острый конец впился в десну, брызнула кровь.
– Изрядное падение – от полицейского высшего разряда до лабуха, – упорствовал инспектор, поставив свой ящик наземь.
– Вам виднее, – согласился Кюстин.
Инспектор взял контрабас, потряс, изобразив глубокую сосредоточенность, затем положил на стол.
– Вроде ничего не дребезжит, – заметил он глубокомысленно, потянувшись за инструментами. – Однако контрабанду можно приклеить накрепко. Придется разобрать.
Кюстин со свистом втянул воздух и положил руки на контрабас:
– Нельзя разбирать! Это же музыкальный инструмент. Он не разбирается!
– Как подсказывает мой опыт, все разбирается, – хмыкнул инспектор.
– Полегче! – предупредил Флойд напарника. – В конце концов, это всего лишь кусок дерева.
– Ты друга послушай, – посоветовал жандарм. – Он дело говорит, хоть и американец.
– Пожалуйста, уберите руки с инструмента, – попросил инспектор.
Кюстин руки убирать не хотел, и Флойд его за это не винил. Контрабас был самой большой ценностью из всего, чем владел Флойд, включая «матис-эмикятр». Если не подвернется заказ на частный сыск, то контрабас – единственное, что отделяет нынешнее прозябание от банкротства.
– Отпусти! – одними губами сказал Флойд. – Оно того не стоит.
Инспектор с Кюстином потянули инструмент в разные стороны. Привлеченный их возней, остановивший машину автоматчик покинул пост и направился к вцепившимся в контрабас. А тот уже дергали изо всех сил, тянули и трясли.
