Здесь собралось, очевидно, около трехсот человек различного пола и возраста, но исключительно одних только негров. Вследствие шума, говора, смеха и веселых криков расположившихся отдельными группами на траве негров, из которых одни сидели, поджав под себя ноги, другие полулежали, третьи стояли кружком, мы могли незамеченные приблизиться к самому краю лужайки, где и притаились за большими деревьями, настолько близко от костра, что могли следить за всеми мельчайшими подробностями того, что там происходило.
Прежде всего мне бросилось в глаза, что в глубине лужайки был построен навес с соломенной крышей, на четырех деревянных столбах, под этим навесом были свалены целые груды досок и ящиков. Костер был разведен как раз здесь же. Кроме того, я заметил, что все присутствовавшие тут негры и негритянки принарядились совершенно особым образом для этого торжества. Так, например, вместо того, чтобы быть босыми, как это всегда замечается у негров в их обыденной жизни, все они были обуты в особого рода соломенно-веревочные сандалии, у всех на головах были повязаны красные платки, на манер небольших тюрбанов; вокруг пояса болталось столько красных шелковых платков и того же цвета шерстяных или бумажных лоскутков, сколько только они могли найти у себя под рукой.
Едва я успел разглядеть все это, как раздался сигнал, в виде мелкой дроби по тонкой зубчатой доске, заставивший разом смолкнуть весь шум, смех и разговоры, очевидно, предвещавший начало священных обрядов.
Действительно, почти в тот же момент из-под навеса выступили Зеновия Пелле и Ливар-Конго, которые, пройдя с торжественным видом несколько шагов, уселись на деревянные табуреты между костром и навесом. На них были красные диадемы, лазорево-голубые пояса, увешанные бесчисленным множеством золотой мишуры и мишурных блесток, множеством самых разнообразных амулетов, а также несколько ожерелий и несчетное число браслетов.
После того, как они уселись на свои табуреты, которые, по-видимому, стояли не на земле, а на каком-то возвышении, накрытом белоснежной тканью, двое негров подошли и с обеих сторон приподняли эту белую ткань. Тогда я увидел, что возвышение, на котором восседали Зеновия Пелле и Ливар-Конго, представляло собой большой деревянный ящик, забранный спереди железной решеткой, за которой находилась змея чудовищной величины. Пригретая пламенем костра, эта змея благодушно извивалась; сквозь железную решетку ее клетки я видел, как кольца ее переливались металлическим блеском мелкой и ровной чешуи.
