В отличие от жизнерадостной «Кармен» в Большом театре «Карменсита и солдат» была оперой сумрачной, выдержанной в коричневых и фиолетовых тонах. Общий мрачный колорит подчеркивали красные прожектора. С первых картин хор не переставал вещать трагические предсказания, завывая: «Берегись, ты обречен». Словом, зрителей пугали как могли.
Александр Хорт. «Любовь Орлова».
В Музыкальный театр Люба Орлова попала в основном благодаря тому, что училась у Телешевой. Сам Немирович-Данченко ее практически не видел. Он в то время был очень занят – сразу после длинных зарубежных гастролей в Европе и США отправился поработать сценаристом в Голливуде, а в это время прима его театра, Ольга Бакланова, под которую был заточен весь репертуар, решила остаться за границей.
Но как раз Орловой это, возможно, сыграло на руку – из-за ухода Баклановой и некоторых менее значимых актрис в театре начались перестановки, кто-то продвинулся, а следовательно, освободились места, на которые срочно набирали новых актрис, непременно хорошеньких и умеющих петь и танцевать. Она под эти критерии как раз подходила, и Телешева с чистой совестью рекомендовала ее своей приятельнице Ксении Котлубай, которая руководила театром в отсутствие Немировича-Данченко.
Конечно, чтобы попасть на какую-нибудь даже самую маленькую роль, надо было получить одобрение самого мэтра, но хористок Котлубай могла набирать сама. Так Орлова и оказалась в театре, в строю нескольких десятков одинаково одетых девушек, размахивающих веерами, чтобы придать колорит музыкальному спектаклю «Карменсита и солдат».
Теперь перед ней стояла задача любым способом выделиться из этого строя.
И ей это удалось на удивление быстро. Вернувшись в Москву, Немирович-Данченко посмотрел на новых хористок и… выделил среди них Любу Орлову. Так что скоро она получила маленькую роль. Вот так просто.
«В то время в Москве издавался еженедельник «Программы гос. академических театров», – пишет Александр Хорт. – Он был достаточно популярен, тираж составлял 15 тысяч экземпляров. Его название не совсем соответствовало содержанию – там печатались программы всех московских театров, а не только академических. 27 ноября 1926 года вышел очередной выпуск, в котором фамилия Орловой впервые упоминается в печати – в программе «трагического представления» «Карменсита и солдат». Она даже не выделена отдельной строкой, на двух персонажей три актера: «Мальчик и девочка – Образцов, Грубэ, Орлова». Грубэ женщина, значит, у Орловой есть дублерша. Однако первый шажок к славе сделан (кстати, мальчик Образцов – тот самый будущий великий кукольник)».
