Замороженная пицца. Тонкий краст, с пепперони. Три пятьдесят штука. Очень вкусно. Двоим наесться тяжело, но можно. С трудом заставляю себя произнести:
– Я больше не хочу, ешь!
С еще большим трудом заставляю Лешку поверить в то, что я действительно больше не хочу. Мы в мотеле. Валяемся в кровати, просматривая craiglist – электронную доску объявлений. Ищем комнату, сдающуюся в районе студии.
– Смотри, вот предлагают маленькую совсем рядом от моей студии. Два мужчины-дизайнера ищут roommate. Семьсот долларов в месяц. Звони! – командую я, протягивая Лешке телефон. Тот не сопротивляется – отступать некуда.
В трубке долгие гудки. Понятно – пятница, вечер. Все на вечеринках. «Оставьте свое сообщение после сигнала». Лешка сообщает: я – видеокомпозитор, буду работать в Глендейле, мне интересна ваша комната, хотел бы посмотреть. Перезвоните, пожалуйста, мой телефон такой-то». Слушаю Лешку и удивляюсь – как быстро прогрессирует его английский. Еще каких-то полгода назад он мог изъясняться, только приставляя слово к слову – как неотшлифованные камешки на бусах у туземцев. Сейчас же речь льется. Да, с ошибками, да, с плохим произношением, но льется. А у кого в Америке хорошее произношение? Разве что у профессоров. Да и то – смотря у каких.
Смотрим дальше. В Глендейле по интересующей нас цене больше ничего нет. Расширяем радиус поиска. То, что дешевле, выглядит неудобоваримо. Спасибо Интернету – не нужно даже ехать. Вижу Лешку, живущего в картонной кибитке с мигелями в цепях, и отмахиваюсь от кошмара. Мы, конечно, готовы сражаться за жизнь, но не в этом смысле. Нет, самые дешевые варианты категорически отпадают. Вот подальше – минут пятнадцать езды – есть неплохой райончик с комнатой за восемьсот. Дороговато, но что делать? Выбор невелик. Звоним. Там берут трубку. Пожилой женский голос с азиатским акцентом. Договаривается на завтрашнее утро. В десять утра мы должны быть там.
Обзваниваем еще пару более или менее пригодных мест – глухо. Оставляем сообщения. Все. Больше ничего нет. Осталось проложить завтрашний маршрут и договориться о продлении мотеля еще на два дня – до понедельника. А вдруг все-таки повезет?
Демонстративно захлопываю крышку лэптопа. Делаю объявление:
– Я в душ, потом массаж. Медведь массажирует Белку.
Лешка кивает головой. Кивает, как тюлень, но светится изнутри, как глубоководный многощетинковый червь – тот самый, что умеет стрелять гемолимфой. Обычно такими бомбочками черви-бомбисты атакуют врага, но Лешка использует люминесценцию в совершенно других – мироточивых целях. Чмокаю его в нос, исчезаю в ванной. Хорошо, что здесь душ – вместе со струями воды с меня стекает усталость. Вода смывает тревогу и наполняет уверенностью. Мы сможем. У нас получится. Столько проехать и столько пережить – нам уже не остановиться.
