дочери викария, небом призванные быть примером для других… и так далее. Вот тогда «особенные дети», дочери викария, узнали, что же такое гром небесный.
Как бы то ни было, молниеносное явление и исчезновение мистера Фокса привело Джемму в полный восторг и подтвердило, что пресловутое шоу попалось ей на жизненном пути неслучайно, что гермафродит, бородатая женщина и мужчина-ящерица были символами огромного значения, которые ни Джемма, ни, разумеется, миссис Хемсли распознать тогда не могли. Возможно, Элис, невинная душа, сердцем чувствовала что-то и хотела предупредить Джемму о пагубности будущих страстей… Увы, малышка не умела читать символы.
— С попугаями я уже управилась, — кисло сообщила Мэрион. — Идем, покажу картотеку. Раскладывать будешь по фамилиям. Розовые — в эти ящики, зеленые — в те, белые — сюда. Птичью клетку надо мыть раз в неделю горячей водой, раз в месяц холодной. Иначе начнется вонь, а мистер Фокс этого не любит.
— А мистер Ферст? Что он из себя представляет?
— Не жадничай, — кратко молвила Мэрион, и на ее лице мелькнул ужас. Джемма удивилась. Чего бояться тем, кто служит сильным мира сего, будь то короли, церковники, миллионеры или модные ювелиры. Брадобрей переживет революцию, лакей пройдет любой переворот и квалифицированная машинистка найдет работу при любых режимах, даже если все кругом будет залито кровью. И Мэрион, которая своими глазками-пуговками смотрит на ряды цифр, триумфальным парадом возвещающих об успехах «Фокс-и-Ферст», найдет себе применение, пусть после лишений, унижений, обманов и оскорблений, но найдет.
Так чего же она боялась?
Джемма замолкает. Из дома стремительно выходит Виктор, судя по всему из библиотеки, и исчезает в парке.
— Какой красивый мужчина Виктор, — говорит Джемма. — Некоторые мужчины с возрастом становятся только привлекательнее. Я так понимаю, сверстники тебя не интересуют?
— Нет.
— Одобряю. Правда, это не совсем честно по отношению к старшим сестрам.
— Я старшая в семье.
— Я говорю не о твоей семье, а о человечестве в целом.
Эльза вспыхивает и от досады чуть не скрипит зубами. Сколько можно снисходить до нее, делать одолжения? В душе у Эльзы вспыхивает боевой задор. Если есть возможность затащить в постель муженька Джеммы, то, видит Бог, это надо сделать. Хотя бы в отместку.
— Не переживай, — говорит Джемма, похлопывая Эльзу по белой коленке. — Я прекрасно понимаю, что у тебя на душе. Да, я старомодна, порой сужу о людях ханжески. Но не забывай, что меня растили в глухие, темные годы, когда мужчина был единственным билетом в будущее. А ты росла уже при ярком свете самосознания. У тебя как у женщины масса преимуществ: ты свободна от страха забеременеть, ты свободна в выборе партнера, ты можешь на равных жить с ним, а можешь расстаться, ты можешь практиковать самый изощренный секс, а можешь не заниматься им вовсе, и никто не будет судить тебя. Ты стоишь на своих ногах крепко и сама за себя отвечаешь. Однако стоять надо на земле, а не у Дженис, например, на пальцах. Она не так проворна в жизни, как ты. И потом весовые категории у вас разные. Не совсем честная игра получается.
