Подпиленные прутья клетки. Акула лупит в них мордой, и они ломаются. Акула просовывает морду в клетку. Глупости. Подпиленные прутья – явная улика. Анни не большого ума девушка, но не станет себя подставлять так глупо, если действительно задумала то, что приписывает ей мать Ашли.
Ашли откусила и стала жевать. Очень вкусно. На некоторое время она совершенно отвлеклась от мрачных мыслей.
– Потрясающе, – сказала она.
– Да, – согласилась Анни. – Особенно с пивом хорошо, а?
– Русские ее тоже с пивом едят?
– Нет, с водкой. И не на хлебе.
– А на чем?
Анни подняла одну бровь и оценивающе посмотрела на Ашли.
– Они начиняют икрой зажаренных целиком молодых медвежат, – объяснила она с видом опытного экскурсовода.
Ашли поняла, что это юмор, и хихикнула.
Шланг, собранный в кольца, лежал на крыше клетки. Дыхательный шланг, сообразила Ашли.
– Интересно, – сказала она, – дураки эти на Ганимеде … когда выходят из станции на поверхность … тоже такими шлангами пользуются?
Анни странно на нее посмотрела. А Ашли ничего особенного не имела в виду. Просто поддерживала разговор.
– Нет, там слишком холодно, – сказала Анни. – В скафандрах выходят.
– Ты уверена?
– Да, – сказала Анни, и в этом «да» прозвучала какая-то странная нота, холодная, злая.
Так вернувшийся с войны солдат говорит гражданскому, что влажная одежда от напалма не спасает. Но Ашли не уловила необычной интонации.
Шланг. Ашли уперлась глазами в шланг. Допустим, она спускается в клетку с этим шлангом, шланг во рту. Затем Анни травит тросы, клетка опускается вниз на пять метров. После чего шланг либо выдергивается, либо конец его, прикрепленный к утке, неожиданно отделяется и падает в воду. Хлебнешь воды – и не сообразишь, что нужно открывать люк и плыть к поверхности. Или сообразишь? Нет, как-то глупо. Не в шланге дело.
А может, Анни рассчитывает только на собственные силы?
Ей вдруг стало страшно. Переведя дыхание, Ашли поставила бутылку с пивом на палубу, рядом с ридикюлем.
– Ридикюль ты бы убрала вниз, а то еще соскользнет в воду, или замочим ненароком, – заметила Анни.
И Ашли стало еще страшнее. Но страх этот, вместо того, чтобы парализовать, только подстегнул ее. Была не была – нужно проверить.
– А что это за переговоры по связи с моим мужем? – спросила она, глядя в лицо подруге.
Анни мигнула и нахмурилась.
– Какие переговоры?
У Ашли пересохло во рту.
– Это мои дети, – сказала она. – Я их воспитываю, я их мать. Я их люблю, а они меня. И ни у кого, кроме меня и Зака, на них нет никаких прав.
