– Ты слышал, как ворчали французы? – спросил брат.
Вильгельм кивнул:
– Они ожидали, что принцессу Маргариту коронуют вместе с принцем, этого не произошло, и теперь они обязательно будут злиться.
Вильгельм нахмурился, вспоминая замешательство и смущение Маргариты, когда ее оставили в Нормандии. Подарки – золотой браслет и новое платье – ее не утешили, поскольку такие вещи девочку не интересовали. Вильгельму было ее жаль.
– Я слышал, что ее коронуют позднее, – заявил брат.- Похоже, король думает, что Беккет не сможет устоять и воспользуется возможностью совершить обряд, и таким образом его можно будет сделать послушным.
– Я тоже это слышал, – нейтральным тоном ответил Вильгельм.
Король хотел отбросить доводы Беккета, как ненужный хлам. У Вильгельма сложилось впечатление, что навозная яма короля Генриха уже переполнена, а осторожному человеку следует смотреть, куда ставить ногу, и знать, когда нужно прыгать.
– Йорк провел первую церемонию. Это всегда будет иметь значение, независимо от того, что сделают Беккет и Кентербери.
Вильгельм согласился и посмотрел на возвышение. Король Генрих взял кувшин и салфетку у проходившего слуги. Лицо у него светилось от гордости, а на губах играла улыбка, когда он наполнял кубок только что коронованного наследника.
– Велик и священен тот день, когда коронуют короля! – объявил он громким голосом, чтобы все слышали. – Я хочу, чтобы все собравшиеся здесь запомнили этот счастливый для дома Анжуйского и для моего сына день!
После его слов раздались одобрительные возгласы собравшихся. У Вильгельма с братом не было кубков, поэтому они подняли в воздух руки, кричали и салютовали. Генрих повернулся к наследнику и продолжал говорить громким голосом, чтобы другие его тоже слышали и оценили шутку.
– Лишь немногие из вас когда-либо видели, чтобы один король прислуживал другому, но теперь вы становитесь свидетелями этого.
За столами должным образом засмеялись. Принц Генрих был грациозным, как молодой олень. Он встал в ответ на слова отца и поднял свой кубок. Корона сияла у него на лбу. На широком золотом ободе были выгравированы королевские лилии, украшенные сапфирами, рубинами и жемчугом.
– Это на самом деле так, – подтвердил он слова отца, поклонился и широко улыбнулся. – Но нет ничего необычного в том, что сын графа прислуживает сыну короля.
Подобный ответ мог бы оказаться забавным в личных покоях, но в большом зале вызвал другую реакцию: все разом затаили дыхание.
