Я хотел было тоже прокомментировать текст про шизофрению, но Профессор вдруг оттащил меня за рукав к зарешёченному окну, повернулся спиной к видеокамере и зашептал на ухо:
– Всё. Кончилась наша весёлая жизнь.
– А что случилось? – насторожился я.
– Привезли какие-то новые нейролептики и со следующей недели будут на нас испытывать, – он прервался, чтобы бросить в рот таблетку «от сердца», продолжил: – Сделают из нас зомби. Станем теперь совсем овощами.
– Откуда известно?
– Санитар Гоша по пьяне выболтал.
– И что теперь делать? – расстроился я.
– А что теперь сделаешь? Капут нам.
Я почесал кончик носа.
– Бежать надо, Профессор.
– Ты стену больничную видел? Проволоку на верху? А охранников на воротах? Разве отсюда сбежишь?
– Неужели нет способа? – ещё больше расстроился я.
– Как выбраться, знает один человек.
– Кто?
– Платон.
– Но он ведь в изоляторе сидит, под замком.
– Сходишь к нему, поговоришь. Есть такая возможность.
– Как так?
– Говорю же, есть такая возможность.
– Понял. Когда?
– Сегодня ночью.
– А почему не вы?
– Он тебя выбрал.
– Что значит, выбрал? Почему именно меня?
– По кочану. Много вопросов задаёшь. Знаешь, как его зовут на самом деле?
– Как?
И он мне сказал на ушко. У меня глаза на лоб полезли.
– Так он же в колонии сидеть должен. Процесс по телевизору показывали. Он ещё от адвоката отказался, сам себя защищал. Но ему всё равно дали десятку строгого с конфискацией.
Профессор поморщился.
– Хватит болтать. Ишь разболтался. Иди вон. Твоя очередь. Зелёнка уже отстрелялся. Сейчас впаяют тебе укольчик, чтобы много не трепался.
Зелёнка шёл из процедурки и кривился от боли.
– Зелёнка, – позвал его Шибзд, – иди на себя полюбуйся.
«Страница 2 из 4. Как бы то ни было, масонское братство, продолжая оставаться в своей массе профессиональным объединением строителей, получило высоких покровителей, благодаря которым, видимо, и сохранилось тогда, когда ремесленные цехи стали постепенно приходить в упадок и исчезать.
В это время в ложи вступают представители учёной интеллигенции, философы и люди реформаторского склада ума, которые не могли свободно высказывать свои взгляды. В масонство проникают утопические идеи, утверждавшие, что можно построить справедливое общество на основах достижений науки и разума. Развитию этих идей, как нельзя больше, способствовал и состав строительных корпораций, в которые, наряду с представителями тяжёлого ручного труда, входили люди творческие – художники, скульпторы, архитекторы. Масонский цех сам по себе был символом того, что любое крупное дело требует согласованных усилий всех рабочих, как бы ни низки или высоки были их познания и умения. Эта древняя этика строителей стала благодатной почвой для развития идей справедливости, равенства и ненасильственного передела общества на новой, более разумной основе.
