– Простите, что не встаю, миссис Пендрагон, – сказала миссис Пентстеммон. – Здоровье уже не то. Поэтому мне и пришлось три года назад оставить педагогическое поприще. Соблаговолите садиться.
Стараясь не трястись от страха, Софи царственно уселась в вышитое кресло напротив миссис Пентстеммон, опираясь на трость и от души надеясь, что у нее это выходит не менее грациозно.
Хоул изящно расположился в соседнем кресле. Вид у него был ну совсем как дома, и Софи ему позавидовала.
– Мне восемьдесят семь, – объявила миссис Пентстеммон. – А вам, миссис Пендрагон?
– Девяносто, – ответила Софи, потому что это было первое солидное число, которое пришло ей в голову.
– Так много? – поразилась миссис Пентстеммон, и в ее голосе послышалась легкая царственная зависть. – Что ж, вы счастливица – сохранить такую подвижность…
– О да, подвижность у нее что надо, – согласился Хоул. – Просто никакого удержу…
Миссис Пентстеммон наградила его таким взглядом, что Софи сразу поняла – в роли учительницы она не менее свирепа, чем мисс Ангориан.
– Хоуэлл, я беседую с вашей матушкой, – напомнила она. – Осмелюсь предположить, что она гордится вами не меньше, чем я. Мы – две пожилые дамы, приложившие руку к вашему воспитанию. Если можно так выразиться, вы – наше совместное творение.
– То есть вы полагаете, что самостоятельно я ничего не добился? – уточнил Хоул. – Вы отказываете мне в малейшем достижении?
– Достижений у вас предостаточно, и не все мне по душе, – отвечала миссис Пентстеммон. – Но вы же не захотите сидеть здесь с нами и слушать, как вас обсуждают. Вы наверняка предпочтете спуститься на террасу, взяв с собою и вашего пажа, а Ханч принесет вам прохладительных напитков. Ступайте.
Если бы Софи не колотило от страха, она бы расхохоталась – такое у Хоула стало лицо. Подобного поворота событий он явно не ожидал. Тем не менее Хоул поднялся, едва заметно пожав плечами и скорчив Софи предостерегающую гримасу, и удалился, прихватив Майкла. Миссис Пентстеммон лишь слегка повернула им вслед окостенелую шею. Затем она кивнула пажу, и он тоже выскочил прочь. Затем миссис Пентстеммон повернулась обратно к Софи, и Софи заколотило еще пуще.
– Черные волосы ему больше к лицу, – объявила миссис Пентстеммон. – Мальчика тянет на пути зла.
– Кого? Майкла? – удивилась Софи.
– Да нет же, не прислужника, – поморщилась миссис Пентстеммон. – Не думаю, что у него достаточно сообразительности, чтобы привлечь мое внимание. Я говорю о Хоуэлле, миссис Пендрагон.
